Георгий Северский - Второй вариант

— Товарищ Журба прибыл к нам из центра, — весомо сказал он. — Если точнее — из Харькова.

— По линии Закордота [2] Закордот — Закордонный отдел ЦК КП(б)У. ? — быстро переспросил Ермаков.

— Не суетись, Петр, — остановил его Матвей Рогожин. — Придет черед вопросам.

Журба встал. Смущенно улыбнувшись, сказал:

— Зовут меня Николаем. Я, товарищи, по линии ЧК. Правда, чекист я молодой, надеюсь на вашу помощь — и делом, и советом.

Внезапно он успокоился: наверное, сказалось доброе, спокойное доверие, исходящее от этих людей. Говоря о судах и землечерпательных караванах, он не скрывал ни важности задания, ни возникших трудностей, и это его ответное доверие еще крепче, еще надежнее сплачивало их всех.

Услышав о напутствии Дзержинского, о том, что судьба флотского имущества заботит его, подпольщики взволнованно переглянулись.

— Вроде и далеко от нас Феликс Эдмундович, — тихо сказал Рогожин, — а выходит, что одно дело де-лаем. И я так думаю, товарищи, уж тут промахнуться нельзя — не будет нам прощения!

— Правильно, Матвей, — отозвался молчавший до тех пор Баринов. И Журба поразился, что голос у него мягкий, певучий. — Вот тут говорили о покупателе, а кто о нем что знает?

Ответил Петр Степанович:

— Фамилия его Астахов, из Константинополя при-ехал. Крупный деляга! С генералом Вильчевским он столковался, так что в любой момент может стать владельцем многих судов и караванов.

— Сведения проверенные? — спросил Баринов.

— Да уж точнее не бывает, — вздохнул Петр Степанович. — Есть у нас с Матвеем в доме Вильчевского свой человек.

«Вот даже как?» — удивленно подумал Журба и коротко сказал:

— Я видел этого покупателя в порту. Нам надо опередить его!

— Есть предложение, — неторопливо сказал Баринов. — Мы собираемся провести диверсию в порту. Самая пора: вчера еще один французский транспорт под разгрузку встал. Так вот, рванем склады — белякам будет не до землечерпалок. Сейчас для нас главное — время. А его мы таким путем выиграем. Да вот пусть Бондаренко скажет.

Бондаренко отозвался не сразу. Но когда заговорил, всем стало ясно, что это уже не просто продолжение разговора, а решение.

— Склады будем уничтожать. Как это дело лучше провернуть — обсудим. Для этого и собрались.

О предстоящем они говорили просто и буднично, с той уверенностью в успехе, какая свойственна людям, чувствующим себя хозяевами положения. И Журба вдруг с волнением и гордостью подумал: в городе, забитом вражескими войсками, терроризируемом контрразведкой, эти люди и есть истинные хозяева — несмотря ни на что! И он почувствовал, как впервые за много дней пришла к нему уверенность. Такой уверенности в себе, в своей силе Журба не испытывал с тех пор, как покинул Харьков…

Один из наиболее почитаемых постояльцев гостиницы «Кист», совладелец константинопольского банкирского дома Василий Степанович Астахов, подбирая галстук к вечернему костюму, открыл дорожный кофр и… насторожился. После некоторого раздумья откинул крышки других чемоданов, прошелся по комнатам комфортабельного люкса и вызвал горничную.

Молоденькая миловидная горничная, неслышно приоткрыв дверь, остановилась на пороге. Постоялец молчал, пристально глядя на нее. Горничная, невольно краснея, опустила голову и тихо спросила;

— Да, господин?..

Астахов подошел к ней, мягко взяв за подбородок, приподнял голову.

— Катя, у нас ость основания быть недовольной мною?

— Как можно… — окончательно смутилась девушка. — Ваша доброта, господин…

— Она останется прежней, но ответьте мне, Катя: кто был здесь в мое отсутствие?

— Никого. Я только навела в комнатах порядок.

— Вы наводили его и в моих чемоданах?

— Как можно! — испуганно отшатнулась горничная. В глазах у нее появились слезы. — У нас с этим строго…

Астахов покачал головой:

— Катя, я не хочу вам зла. — Он помолчал, а когда заговорил опять, голос его был жестким: — Но если вы не ответите, я потребую объяснений у хозяина гостиницы. Произойдет скандал. Он не пойдет на пользу ни хозяину гостиницы, ни вам, Кати! Ну?

По щекам горничной текли слезы, но она не отвечала.

— Вам велено молчать? — догадался Астахов. — Тогда я спрошу иначе: молчать приказали люди, которые были здесь?

Прикусив губу, горничная быстро взглянула на него и так же быстро, едва заметно кивнула.

— Спасибо, Катя, — серьезно сказал Астахов. В руке его появилась ассигнация.

— Не надо…

— Молчите, — остановил ее Астахов. — О нашем разговоре не узнает никто! — Он опустил ассигнацию в карман туго накрахмаленного передника горничной. — Идите, Катя.