Михаил Колосов - Новые крылья

Наши с Анной спальни соединены между собой общей ванной комнатой. Палаццо построено лет двести назад, а внутри все устроено роскошно с новейшими усовершенствованиями.

В Турин отправились почти той же компанией: Вольтер, я, Анна, доктор и еще Митя. Между прочим, Митя доктора Рида недолюбливает — с подозрением относится к его чудодейственным уколам. Ну, бог с ним. У него свои представления о том, что Аполлону хорошо. На мой взгляд, А.Г. действительно поздоровел. Похудел, вообще выглядит гораздо лучше. Он взял странную манеру, когда обращается по-фр. к одной Анне — называет ее мадемуазель Мария, меня одного величает юный Иосиф, а сразу двоих зовет по-русски Сашка и Машка. В дороге отчего-то стало мне тревожно за Демианова. Чтобы развлечься, я стал рассказывать наши с Митей багажные приключения, вышучивая его скаредность. А.Г. поддержал мои шутки. Видно, за Митей он и прежде замечал подобное. Доктор стал смотреть на меня гораздо теплее. Благодаря моим шуткам над Митей, или просто привыкает понемногу? Очень он красив. Такое свежее, почти кукольное лицо. Оставив Анну, Митю и доктора дожидаться нас в маленькой траттории на террасе, отправились с А.Г. к графине. Привратник узнал меня и впустил без разговоров, провел в гостиную. Тревоги оказались не напрасными: графиня сдержанно сообщила, что сеньор Демианов не гостит у нее больше. Горло мое перекрыл холодный комок, который я проглотил ценой невероятных усилий. Вольтер с обезоруживающей, обескураживающей бесцеремонностью подошел к графине, взял ее под руку, и, заявив, невозмутимо по-фр.: «мадам, прошу вас, пройдемте к вам в кабинет», повел ее так, как будто точно знает, куда нужно идти. К моему изумлению, графиня не позвала слуг, не возмутилась такой наглости, вообще ничего не сказала, а покорно пошла. Я остался ждать один в гостиной. Самоуверенно думая, что подражаю В. в его раскованности, уселся в кресло без приглашения. Ну что ж, что пригласить было некому, как и оценить мой смелый поступок. И хорошо, что сел. Вольтер отсутствовал минут двадцать, не меньше. Мне они показались вечностью. Я уж начал подумывать, что он покинет палаццо как-нибудь с черного хода. И неизвестно еще, своей волей, или насильно его вытолкнут. Но разве можно было о нашем Аполлоне так думать! — Прошел через гостиную, не останавливаясь, едва повернув ко мне голову, сказал: «пойдем», и мы вышли на улицу. Только я открыл рот, чтобы спросить, Ап. Григ. сам воскликнул:

— Занятная интрижка! Прямо роман!

— Куда ж мы теперь, Аполлон Григорьевич?

— Сперва пообедаем.

В ресторанчике А.Г. поведал всей компании, что узнал от графини. Персоной Демианова заинтересовались разные высокие особы, как светские, так и духовные. Письмо, о котором он мне сообщал, всё еще ищут. Или, как выражается Вольтер, до сих пор решают, найти или нет. И самое важное: Если письмо все-таки найдется, Демианов окажется наследником фамильных драгоценностей баснословной стоимости. Но дело совсем не в их цене. Драгоценности эти условно принадлежат нескольким знатным семействам, хранятся у нотариуса и выдаются по частям на время, с соблюдением иерархии и черти-каких условий, дочерям-невестам и избранницам сыновей в день бракосочетания исключительно на церковную церемонию и последующее праздничное пиршество. Вот эти-то драгоценности были завещаны, так называемому, русскому младенцу.

Мы все онемели. Только Анна спросила:

— Что нам теперь делать?

— Придется выяснить, куда они дели нашего принца.

— Как это «куда дели»? Что случилось?

— Захворал он и где-то лечится.

Шоферу-итальянцу было велено искать пресвитерий.

На переговоры с каноником ходил один Вольтер. Но после мы узнали, о чем там говорилось: Дело о драгоценностях будет передано адвокатам А.Г. здесь, в Италии и там, в России. Из России будут доставлены доказательства того, что Демианов правнук и наследник их бесценного младенца. Что младенец — именно тот, привезенный князем Юсуповым, отданный им на воспитание и наделенный соответствующими именьями. А все заинтересованные персоны пусть готовят денежки, чтобы выкупить у Демианова принадлежащие ему драгоценности. Оценкой займутся тоже люди Вольтера. После А.Г. выразил желание увидеть своего друга. Каноник безропотно согласился нас препроводить.

Подъезжая к воротам, мы с Анной единодушно ахнули и в один голос спросили:

— Он в монастыре?!

— Не совсем. При монастыре есть гостевые домики. В одном из них пожелал поселиться сеньор Демианов.