Ариадна Васильева - Возвращение в эмиграцию. Книга вторая

На другой день было воскресенье. Сразу после завтрака всей гурьбой отправились осматривать достопримечательности Асканьи. До революции это было всего лишь обширное поместье обрусевшего немца Фальцвейна. Он открыл в этих засушливых местах артезианскую воду, построил дом в три этажа с дорическими колоннами, разбил возле него громадный парк с редкими растениями. По парку бродили фазаны, резко кричали павлины, в прудах плавали лебеди и гуси, и прочая водная живность. После революции поместье было национализировано, и впоследствии превращено в заповедник. Помещичий дом стал научно-исследовательским центром по выведению тонкорунных овец.

Все это Ольга Вадимовна рассказала по дороге к парку.

— Странно, — сказала Наталья Александровна, — в Париже Сережа знал жену Фальцвейна. Знакомство шапочное, конечно. Кажется, она крутилась одно время возле младороссов. Помню, он возмущался, когда она поехала сюда во время войны. Просить немцев вернуть назад поместье.

— А немцы показали ей фигу, — добавила Ольга Вадимовна.

Девочкам было неинтересно слушать про жену Фальцвейна, они убежали вперед, миновали водонапорную башню, до половины затянутую диким виноградом, и вступили в густую тень парка.

Чистые, посыпанные свежим желтым песком дорожки уводили все дальше и дальше, под сенью деревьев царила прохлада, и Наталья Александровна, улыбаясь глазами, с удовольствием вдыхала чистейший, ароматный воздух. Вскоре они оказались на берегу большого пруда.

Они сели на бугорок, на траву, и долго смотрели, как без малейшего усилия скользят по воде, точно по стеклу, лебеди, наклоняют шеи, любуются собственным отражением. У Ники глаза разбегались от множества впечатлений, но это было еще не все.

— А теперь в зоопарк! — закричали девочки Туреневы.

Они потащили Нику вперед, и та побежала за ними, предвкушая новые чудеса.

Ольга Вадимовна сказала:

— Не ждите ничего экзотического. Ни слонов, ни обезьян здесь нет.

— А кто есть? — с любопытством озиралась Ника.

— Олени, овцы, бизоны, лошади. Идемте смотреть.

Разгороженные между собой загоны уходили далеко в степь. Видно было, как вдали пасутся почти на воле все эти парно и однокопытные. Девочки подбежали к клетке с пятнистыми оленями.

При виде грациозных животных Ника пришла в восторг. Особенно понравился ей олененок с белыми пятнышками на спинке. А Его Величество папа-олень снисходительно взирал, как она умильно воркует и прыгает перед сеткой.

— Вот здесь, — подвела к следующей вольере Ольга Вадимовна, — наше достижение. Знаменитый асканийский меринос!

Это было, и впрямь, замечательное животное. Огромный баран, весь, с головы до ног заросший невероятно густой курчавой шерстью, неподвижно стоял посреди загона, привычно позировал зрителям.

Но Маша и Соня, презирая его за высокомерие, стали дразниться:

— Баран, баран, отдай шубу!

Не повернув головы, баран приподнял верхнюю губу, будто засмеялся, потом повернулся и, тяжело ступая под непомерным грузом собственного руна, ушел в степь.

Три дня спустя Наталья Александровна и Ника ехали на перекладных обратно в Мелитополь. Ника утомилась, была переполнена впечатлениями. Без всякого интереса смотрела в окно и бережно держала букет из павлиньих перьев и серебристого ковыля. Наталья Александровна в мыслях все еще была вместе с Туреневыми, и никак не могла понять, какая особенность этой семьи главным образом поразила ее. И вдруг до нее дошло. Ни разу, за все три дня, они не говорили ни о политике, ни об эмигрантском прошлом. А если и вспоминали какие-то случаи, то говорили о них легко, без надрыва. В последний вечер, оставшись наедине с Ольгой, говорили больше о сегодняшнем дне, о детях, о их учебе, о малышке Настеньке. Наталья Александровна по-хорошему позавидовала Ольге. Вот она решилась родить еще одного ребенка, а у нее не хватило пороху.

За три дня Наталья Александровна как бы заново узнала подругу далекой молодости, а, если вдуматься, то и не очень далекой. И она неожиданно для самой себя порадовалась тому, что тело ее еще свежо и упруго, и нет морщин на лице, и впереди ждет жизнь, долгая, с редкими маленькими радостями, как вот эти три дня.

— Тебе понравились девочки? — оторвала она Нику от созерцания чередующихся за окном однообразных полей.

Ника повернула к ней серьезное и немного печальное лицо.

— Очень понравились. Так жаль, что мы не сможем часто встречаться. Мне было так хорошо с ними.