Дэвид Бейкер - Путь слез

Дети устроили тихий полдник под тяжелым и низким небом. Воздух на берегу пах рыбой и мокрой галькой. Бенедетто показал на дальний берег.

– Говорят, где-то там стоит одинокая келья. Несколько лет до моего рождения в здешних местах случился мор. Один купец, которому посчастливилось остаться в живых, богато одарил часовню, на том утёсе. Там его и похоронили после смерти. По слухам, в тех местах можно увидеть чудо.

Дети вяло смотрели на противоположный берег: они видели только голубую воду да зеленые холмы, больше ничего.

– Ах, si, – продолжал менестрель. – Она зовется капеллой Катерины дель Сассо. Может и нам доведется увидеть чудо там!

Погруженный в невеселые мысли, Вил дал знак всем собраться и построиться. Он внимательно их осмотрел и согласился с Петером, что у некоторых были первые признаки лихорадки, в том числе, и у его сестры.

– Пойдем вдоль берега. Путь должен быть легким. Бенедетто говорит, что селение Ароны лежит в трех лигах на юг отсюда. Думаю, до темноты управимся.

Дети послушно кивнули, хотя у Петера было неспокойно на сердце. Он тоже чувствовал какую-то слабость.

– Может остановимся в Стреза? Тамошний народ хорошо нас принял, да и в церкви щедро одарили нас. Думаю, больным лучше воздержаться от перехода сегодня.

Вил колебался. Он вгляделся в длинный ряд умоляющих глаз и покачал головой.

– Три лиги не так уж и много. Мы сильно отстали.

Без дальнейших рассуждений, они начали медленно идти вдоль скалистого берега Lago Maggiore. День минул быстро, хотя Вил сокрушался их медленному продвижению. Наступила ночь, а огни Ароны виднелись далеко впереди.

– Мы не можем идти дальше, Вил, – простонал Петер. – Смотри, Анна и Гертруда отстали от колонны. Фрида уже целый час несет Марию на руках. Здесь достаточно плавника чтобы растопить костер, и еды у нас полно. Да и не к добру это – заявиться в деревню после темноты.

Вил раздраженно простонал и сплюнул. Невыносимо видеть вокруг себя печальные лица, когда знаешь, что напрасно заставил их идти в такую даль.

– Хорошо. Отдыхайте уж. Переночуем здесь.

Небо опустилось еще ниже, воздух напитался сыростью. На лагерь опустился туман. Потемневшая вода еле слышно лизала узкий озерный берег. Уставшие крестоносцы безучастно смотрели на трепещущее пламя костра, который окутывал их колечками дыма. Некоторые действительно где-то подхватили лихорадку и заметно чахли на глазах. Остальные приглушенно переговаривались за похлебкой из рыбы и овощей.

С тех пор, как Петер побывал в Стреза, он держался от всех на расстоянии, и даже теперь сел под кронистым деревом вдалеке от лагеря. Фрида заметила перемены в старике и переживала за него.

– У тебя все хорошо, Петер? – спросила она, подойдя к нему.

– Боюсь, что нет, милая Madchen, совсем не хорошо, – устало ответил Петер. Он чувствовал, как лихорадка начинает пробирать его. Еще днем у него начался жар. Кожа болезненно ныла от любого прикосновения, перед глазами все расплывалось, и лоб покрылся липким потом. Он счел, что ему лучше держаться подальше от детей. – Знаешь, Фрида, я хочу спать и прошу тебя оставить меня.

Фрида мешкала. Она протянула к Петеру руку, но он перехватил ее.

– Прошу тебя, дорогая моя, просто дай мне отдохнуть. Благодарю.

Юная девушка была от природы чуткой помощницей. Она подчинилась старшему, но опасения не забыла: отошла к кругу товарищей и украдкой, неусыпно следила за Петером. Когда поздно вечером священник забился от дрожи и сильного пота, она первой заметила беду и кликнула остальных. Вскоре они вдвоем с Марией делали ему холодные примочки, и, вопреки слабым протестам старика, мальчики бережно отнесли его к костру и положили в наскоро сбитую постель из листьев.

– Славные киндеры, прошу, держитесь подальше, – умолял Петер. – Ради всего святого, отойдите.

Вил с Карлом быстро забыли свои раздоры и низко склонились над старым другом.

– Разве у тебя не осталось больше трав? – со страхом спросил Карл.

– Нет, юноши, – слабо помахал головой Петер. – Потоп унес все. Отойдите, отойдите подальше.

Мария не придала никакого значения просьбе старика. Она ласково улыбнулась и прижалась к его дрожащему телу.

– Мы нужны тебе и мы тебя любим.

Петер попытался сесть и собрал все силы немощных рук, дабы оттолкнуть девочку.

– О, нет! Милая, милая Madel. Ты правда-правда должна держаться подальше.

Выдохнувшись, он заплакал от бессилья и отчаянья, но слезы только больше привлекали к нему его возлюбленных крестоносцев.