Дэвид Бейкер - Путь слез

Белокурый солдат заметил светловолосую кучку смущенных детей и подбежал к ним.

– Падре, – позвал он Петера. – Германцы, ja? – спросил он.

Петер кивнул.

Воин подскочил к Вилу и вперил в него огненный взор.

Сердце Вила заколотилось.

– Поставьте меня на стену, сир. Я буду сражаться за этот замок!

На солдата ничуть не подействовало рвение юнца. Он видал таких, как он, – горящих битвой, но чей огонь потухал при первом же виде крови.

– Придержи язык, щенок, не то я рассеку его надвое. Пойдешь туда, куда я велю.

Он повернулся к Карлу, Отто, Конраду и Иону, но ничего не сказал. Он быстро обошел взглядом девочек и остальных детей.

– Слушайте внимательно, – сказал он. – Скоро на нас нападут, возможно, к заутрене, а может и сегодня на закате. Старшие мальчики, ты и ты, – показал он пальцем, – со мной.

Вил кивнул.

– Ты, рыжий, и ты, как твое имя?

– Конрад, сир.

– А тот, что рядом?

– Ион.

– Отто.

– А я Гюнтер.

– Ричард, сир, и мой брат Август, сир…

– А я Хайнц.

– Хайнц, ты еще коротыш и не годишься… Конрад, ты и ты… да, и ты тоже, – тыкал воин пальцем, – идете за этим солдатом. Остальные, Гюнтер, Отто, и Ричард, и вы там… следуете за тем солдатом. Малыши, станьте рядом с девочками и идите вот за этим воином.

Солдат обратился к подчиненным и отдал приказы.

– Этих забери в лазарет и возвращайся.

Петер многозначительно кашлянул.

– Ах да, старик. Найди часовню и держись подальше от беды. Судя по одежде, ты выдаешь себя за падре. Что ж, можешь молиться за наши души.

Хайнца, Фриду, Марию, Анну, Гертруду и других немедля повели по оживленному двору и, дальше, по каменным лестницам в помещение для слуг. Там они в безопасности ожидали, когда поступят первые раненые. Карла, Вила, Иона и Конрада тем временем отвели к основанию стены, к вратам, которыми они недавно вошли, и приказали стоять около спутанного клубка из веревок, канатов, и корзин. Какой-то солдат мельком взглянул на них и принялся орать.

Вил оборонительно поднял руку.

– Мы… мы не говорим на вашем языке. Мы не понимаем вас.

Воин разочарованно выругался.

– Я говорю на твоем языке, сержант, – вмешался Петер, который следовал за мальчиками по пятам. – Каковы будут твои приказания?

– Vecchio, – обратился воин к Петеру, – скажи юнцам оставаться здесь… у основания стены, и наполнять корзины стрелами и дротиками из бочек, и подбирать те, что упадут во двор. Затем они должны поднять корзины к лучникам. Когда корзины опустеют, лучники сбросят их вниз, и, Господь свидетель, им лучше не мешкая наполнить корзины снова!

Петер кивнул и перевел приказ мальчикам. Карл внимательно слушал, но не мог оторвать глаз от оживленного двора: он поражался строгому порядку, которому подчинялось каждое действие, а ведь чуть раньше он видел вокруг лишь беспорядок и суматоху. Крестьянки окунали в глубокий колодец ведро за ведром и с отработанной точностью передавали их мужчинам, которые снабжали водой бригады неустанных поливальщиков.

Затем его внимание отвлек ровный поток пехотинцев, которые своим чередом подбегали к оружейному складу и снова покидали его: подходили безоружными, а отходили в полном вооружении, облаченные в тяжеловесные кожаные туники или кольчуги. От страха у Карла свело живот.

Вил пихнул брата.

– Смотри, – показал он на непроходимые укрепления из дерева и камня, которые защищали верх башни у входа. – И глянь на эти огромные чаны. Говорят, их наполняют кипящим маслом и водой, которую выливают на головы посягателям на врата замка.

– Хотелось бы мне убраться отсюда, – вздохнул Карл, вытирая пот со лба.

Вил оскалился и выхватил драгоценный клинок.

– Убраться отсюда? Болван. Сейчас свершается моя судьба. Ты еще мальчишка, но когда все начнется, уж я-то покажу, на что способен! Наверняка меня возьмут пажом к одному из рыцарей. Да ты не бойся, я буду здесь и присмотрю за тобой!

Удары башенных колоколов эхом отзывались по землям лорда, и толпы запоздалых крестьян спешили под защиту крепостных стен, что есть силы погоняя перед собой волов и лошадей. Им ничего не оставалось, как бежать в укрытие, ибо, промедли они на полях еще хоть недолго, они испытают на себе меч кровожадного врага. Ежели кто-то не успел достигнуть врат до закрытия, его оставляли за стенами – на верную смерть.

Внутри замка установилось тревожное затишье. Все воины заняли свои позиции на стене. Своим видом они выражали решимость и непоколебимость, но их лица были беспокойно вытянуты. Тишину прерывали только крики младенцев, лай собак и последние приказания суровых командиров.