Дэвид Бейкер - Путь слез

Мария подскочила к кромке мерцающего родникового пруда и наклонилась, чтобы зачерпнуть его хрустальной воды, как вдруг снизу на нее глянуло чье-то отражение. На миг она решила, что вспугнула речную фею: так изумленно бедное создание уставилось на девочку, широко раскрыв рот! Но она сразу же спохватилась и поняла, что смотрит на собственный образ, столь точный, как никакое зеркало не способно отразить.

– Вот это да, – с расстановкой произнесла она.

Товарищи заметили, что она застыла на месте, и поспешили присоединиться к ней. Они окружили пруд, и какое-то время все молчали: внимательно рассматривали своих близнецов, лежащих у их ног. Некоторые впервые узрели себя как есть. Мерцающая водная гладь не походила ни на поверхность тусклых оловянных кружек для сбора подаяния в церкви, ни на мутные рыбные пруды в поместье.

Фрида с любопытством рассматривала себя. Она теребила свои желтые волосы, то накручивая их на палец, то укладывая вокруг шеи. Затем медленно провела ладонями по плавным линиям груди и бедер, и чуть не коснулась челкой воды, пытаясь заглянуть себе в темно-карие глаза. Она дотронулась пальцем до изящной ямочки на подбородке и улыбнулась. В ее девичестве уже проскальзывал образ прекрасной женщины, и Фрида застенчиво отметила это про себя.

Гертруда – сестра Фриды, младше ее на пять лет, – смотрела на себя с некоторым разочарованием. Она решила, что у нее слишком большой нос, и слишком непримечательные карие глаза. Но больше всего ее удручало то, что если бы не длинные волосы, то ее и вовсе приняли бы за мальчика!

Отто не придал особого значения тому, как безобразно острижены его соломенные волосы. Его нисколько не беспокоили запачканное лицо или лохмотья, висевшие на нем вместо одежды. Зато он нашел себе занятие по душе: задрал пальцем кончик носа, выпучил ноздри и выпятил губы.

– Эй, Конрад, глянь сюда! – он растянул щеки и вывалил язык до подбородка.

Мальчики дико захохотали.

Вил горделиво лицезрел высокого светловолосого воина, который смотрел на него из воды. «И, впрямь, – подумал он, – отличный солдат. Какие у него сияющие волосы, страстные глаза и сильный нос! Думаю, он очень похож на рыцаря. Достойнейшего из рыцарей». Мальчик вытянул ладони над водой и сжал кулаки. «…Сильные руки и плечи…». Он выхватил из-за пояса клинок, и солнечный луч, упав на него, отразился в воде. Юноша улыбнулся, довольный собой.

Карл боязливо таращился на замызганные щеки и путаницу рыжих колечек поверх широкой макушки. «Лицо чересчур широко, руки – коротки, да и весь я сам какой-то нескладный и усталый, однако я довольно упорен, дабы дойти до Иерусалима», – размышлял про себя мальчик. Он оскалился и внимательно рассмотрел в воде свои зубы, словно приценивался к лошади. «Зубы какие-то большие. Особенно передние, и грубые, зато хоть крепко держатся». Он наморщил нос, и еще сильней осклабился, когда вдруг его заметила Анна.

– Ты что делаешь, Карл? – засмеялась она.

Карл покраснел как спелый помидор и с позором убежал под крики и гиканье поддразнивающих товарищей. Тем временем Мария коснулась взглядом больной руки. Когда она дотронулась до культи своей здоровой рукой, на глаза навернулись слезы. Она грустно отвернулась и отошла от воды.

Некоторые дети просто стояли и смотрели на себя, о чем-то задумавшись, другие – дразнили соседей и подшучивали над их изъянами.

– Видишь, Конрад, я же говорил, что губы у тебя тонковаты, – кто-то засмеялся.

– Заткни рот, или я пришлепну твои губы так, что…

– Что случилось, Конрад? Не нравится? – подтрунивал другой.

– А сам! А сам-то. Что у тебя за яйцо вместо головы, а?

Склонившийся Петер не замечал перебранки у себя под ухом, а внимательно, с ног до головы, изучал свое отражение. На знаменитом зубе, который один уцелел и вызывал немалый восторг у окружающих, он ненадолго остановился взглядом и улыбнулся. «И, верно, зрелище еще то», – подумал он.

Но вдруг его охватила тоска: он не видел той заветной искры в глазах, которая видна была остальным. Ему показалось, что он вглядывается в окно обветшалого храма и видит, как внутри него угасает усталый и измученный дух. Петер смотрел, как ветер властно треплет его белоснежные волосы: сколь многим они свидетельствовали о мудрости, а он видел лишь древнюю главу, угловатую и немощную, покрытую редкими белесыми лоскутами. Нос казался слишком длинным и костлявым, плечи – узкими и хилыми. Петер взглянул на острые колени, выпиравшие из-под поношенной рясы, и вспомнил, как когда-то эти же ноги несли на себе могучего и прекрасного воина. Он неровно вздохнул, и с глаз упали крупные капли, пустив рябь по водяной глади.