Вероника Тутенко - Медвежьи невесты

Косачки не спеша, как припозднившиеся невесты, слетались на поляну, усыпанную мелкими красными и жёлтыми цветочками.

На фоне чёрных красавцев с алыми гребнями-коронами серые самочки казались совсем неприметными.

Юра взвёл курок, прицелился и… опустил ружьё.

Не поднялась рука палить по красоте.

В отличие от людей, животные страдают бессонницей, только если на это у них есть очень серьезные причины.

Какие причины были у Фингала для того, чтобы заливаться всю ночь напролет истошным лаем, хозяева его могли только догадываться. Но им хотелось спать, а не думать о том, что будоражит собачью душу. (С телом, судя по съеденному с аппетитом с вечера остатком рябчика, всё было совершенно нормально).

Тем не менее, пёс забивался то и дело под нары и продолжал там громко лаять, словно желая оградить себя от неведомой опасности.

— Молчать! — прикрикнул на него Юра.

Не смея ослушаться хозяина, Фингал задавил в себе лай, и от такого усилия даже пополз по полу, сдавленно повизгивая.

Утром обнаружилась и причина странного поведения собаки. Вдоль избушки вглубь участка вели медвежьи следы.

Видимо, Фингал почувствовал, что хозяин тайги бродит где-то поблизости…

Медвежьи лапы кое-где так четко отпечатались в земле, что были отчетливо видны и пальцы, и когти на них.

— Юра, здесь был медведь…

То, что сказала Нина, было очевидно итак, только Юра упрямо делал вид, что не замечает медвежьих следов.

— Ну и что! — перевел он взгляд от отпечатка лапы, который пристально изучала жена, на верхушки кедров, которые рассвет уже в который раз со дня сотворения тайги пытается окрасить в нежно-розовый.

— Он, знаешь, куда, ушёл уже за ночь…

Фингал смотрел на ситуацию более трезво и осторожно оглядывался. Тем не менее, обоим ничего не оставалось, как следовать за Юрой вглубь полной медведей тайги.

Он же беззаботно насвистывал, не иначе, чтоб трусишки могли ощутить в полной мере, какой выдался превосходный денёк.

День был, и правда, вполне превосходен.

Лесные духи, потревоженные медведем, пролили ночью молоко, и оно растеклось по всей тайге парным туманом.

Солнце обещало быть ласковым, не обжигать чересчур и не прятаться, тем более, что и прятаться было некуда. Безоблачное небо смотрело на землю голубым любящим взглядом, хотело приголубить все живое.

Фингал уже немного осмелел и даже перепрыгнул через ручей раньше Юры.

Нина перешагнула через неглубокое прозрачное препятствие и остановилась, как вкопанная, явно увидев, что этой же дорогой до них проходил и косолапый.

— Юра, и здесь медвежьи следы.

— Ну и что! Говорю ж, он уже далеко, — начал сердиться муж. И снова не оставалось ничего другого, как с тягостным вздохом следовать дальше. О том, чтобы уговорить мужа вернуться обратно в избушку, не могло быть и речи. Словно назло шагает ещё быстрее…

Наконец, Юра остановился у пригорка, на котором росла большая сосна.

Под ней Юра обычно разводил костерок.

— Посиди пока, отдохни немного у сосны. А мы с Фингалом сходим за птицей. Вернёмся, и тогда начнем работать.

Юра с собакой пошли низиной на охоту, а Нина поднялась на пригорок. Собрала немного веточек и сухой травы для костра.

Достала из кармана комбинезона коробок. В нём оставалась одна-единственная спичка.

Как правило: это чаще всего происходит именно с последней спичкой, наперекор безмолвной мольбе «только не погасни, только не погасни» она чиркает, дарит надежду и самым бессовестным образом гаснет, заставляя пенять на туман.

Но пеняй-не пеняй — делать нечего.

Нина развернула сверток с завтраком, достала кусочек хлеба, но не успела поднести его ко рту, как мошка мгновенно облепила съестное.

Подув на наглое полчище, Нина спрятала хлеб обратно, уповая на то, что спички есть у мужа, и глотать мошек вместе с хлебом не придется.

Только дым и отпугнет назойливую мелюзгу, даже медведь, и тот ей не страшен!

Но мысли о хозяине тайги лучше гнать прочь, как мошкару. Тем более, что от одних только дум в воздухе запахло зверем. Показалось, конечно, от страха…

Скорее бы муж вернулся.

Рядом с ним любая опасность не опасность.

Вскоре послышались выстрелы и лай Фингала. Скоро, значит, и сами вернутся с рябчиками.

Лай становился все громче. В воздухе ещё дрожало эхо выстрелов, увязшее в тумане, как в сачке, а рядом в пяти шагах шевельнулся кустарник.

Страшная догадка «МЕДВЕДЬ!» запуталась криком в тумане, а сам хозяин тайги вырос над кедрами.