Мирмухсин Мирсаидов - Зодчий

И все же дело не ладилось.

Уже через месяц Абуталиб явился к своему учителю и хмуро положил перед ним горку лазуритовых плиток: «Вот такого добра у меня два хумдана. Дважды я закладывал плитки в печь для обжига, как и положено, наполнив ее до отказа, и оба раза все плитки мои вышли щербатые и блеску у них нет. Почитай, три года работал я с вами и сотни, если не тысячи раз сам обжигал плитки — выходило же! Я и сейчас делаю все в точности, как и здесь. Так почему же у меня ничего не получается? Вот поглядите, поглядите же, лазурит и позолота вся в пупырышках, корявое все, шершавое. Весь труд на ветер пошел. То ли я в последнюю минуту усомнился в успехе, то ли это потому, что я неблагодарный человек в отношении вас… А ведь чего я хотел? Только поскорее помочь старухе матери, младшим моим братьям… Вот больше тысячи щербатых плиток, не потащу же я их на базар».

«А вы внимательно прислушивались ко всему, чему я учил вас?» — спросил Наджмеддин.

«Ну конечно», — ответил Абуталиб.

«А вот мне кажется, вы зря поспешили. Ушли, не испросив благословения учителя, стали работать один, не пригласив других мастеров, знающих все тайны обжига. Забыли о том, что подлинный мастер не только накладывает мозаику. А когда вы уже провели свинцовой краской по плитке, вы, конечно, не догадались дунуть на нее, сдуть пыль, осадок? Этого-то главного секрета гончаров вы так и не усвоили. А сдули бы пыль — и плитка выходила б из печи гладкой и блестящей. А ваши, кто ж спорит, и впрямь щербатые. Видно, не успел я вам преподать святое правило гончара: „дунь-ка разок“.

— Потом уж Абуталиб сделал все как полагалось, по правилам, и изразцы его засияли, засверкали на солнце и стали еще лучше наших. На радостях Абуталиб принес в жертву духам петуха и устроил угощение — пир горой. Вот такое событие произошло когда-то в Бухаре, — заключил зодчий, глядя на внимавших ему Зульфикара и Заврака. А Абуталиб, тоже с наслаждением слушавший рассказ, довольно улыбался — приход гостей его обрадовал.

Напившись чаю, зодчий перешел к главному.

— Ну вот, дорогой мой, — сказал он, — по какой такой причине вы в последнее время подводите нас? Мастера на кладке арок сидят без дела. Вот и господин Чалаби жалуется. Вы, наверно, знаете, что Мирза сам хочет прийти в начале месяца рабиульавваль посмотреть на работы. Надеюсь, что нам отпустят еще денег…

— Верно, верно, устад, — подхватил Абуталиб, пристально глядя на зодчего. — Мы же понимаем, для изразцовой кладки вам нужны лазуритовые плитки, и это для нас дороже и труднее, чем изготовлять посуду. Вы сами знаете, что тут нужны дорогие материалы — и свинцовые, и прочие краски, лазурит, — в общем, вам это лучше меня известно. И мы все делали, устад, ради вас делали. Вот уже два месяца господин Чалаби не выдает нам ни таньги. Приходится покупать на базаре еще и ковыльный пух, и дрова. А у нас пусто не только в карманах…

— Я ведь ясно объяснил гончару, — начал было Ахмад Чалаби, побагровев, — что…

Но зодчий остановил его движением руки. Смотритель работ пробормотал что-то, смешался и умолк.

— Совершенно справедливо, — сказал зодчий, — без денег много не наработаешь, гончар прав. Виноваты мы. Большую часть средств пришлось отдать рабочим, обжигающим кирпич, много ушло на ганч, на подсобных рабочих. Смотритель работ не рассчитал, он думал, что с изразцовыми плитками спешки нет, отрицать это мы не будем. Ну-ка, господин Чалаби, выдайте, пожалуйста, деньги.

Смотритель работ вытащил из кармана мешочки с золотом и серебряными монетами.

— Здесь триста шахрухия, — проговорил зодчий, принимая из рук Чалаби мешочки и протягивая их Абу-талибу. — Тратьте их смело. В ближайшие дни, если господь будет к нам благосклонен, я принесу еще денег.

— Благодарствуем, — радостно отозвался гончар. — Послушайте, устад, уж вы не утруждайте себя. Пусть кто-нибудь из ваших учеников даст мне знать, и я сам приду. Мы вовсе не желаем беспокоить вас.

— Следите хорошенько за глянцем, прочностью, — сказал зодчий.

— Это уж как водится.

— Ну, встали, — зодчий провел ладонями по лицу.

— Может, останетесь пообедать? — учтиво предложил хозяин.

— Время дорого, спасибо вам, прошу вас, пожалуйста, ускорьте работы.

— Если бог будет милосердным.

— От устада Кавама тоже есть заказы?

— Нет. Они пользуются услугами гончаров Васиятиддина и Насреддина. А лазуритовые краски для наших плиток делает сам Мухаммад Сабзавари — химик. Да вы его хорошо знаете, он из рода Шахабиддина Дулдай…