Мирмухсин Мирсаидов - Зодчий

После вынужденной долгой стоянки в Талимарджане и Даште три арбы двинулись по хорошо укатанной дороге по направлению к Карши. На дне третьей арбы жалобно позвякивало все незатейливое имущество зодчего, пощаженное халачским бураном: кетмени, лопаты, мастерки, тазы для раствора ганча, большие сита для просеивания песка — словом, весь инструмент зодчего. На лошади сидел Гаввас Мухаммад. Табиб со своими неразлучными двумя хурджунами, набитыми целебными травами, трясся на смиренной своей кобылке рядом с первой арбой и беседовал с зодчим. После двухдневного пути они наконец увидели караван-сарай Карши. Уже при въезде в город на мосту их встретили люди бека, специально высланные навстречу знаменитому табибу в сопровождении которых табиб и поехал в усадьбу. Еще в пути табиб сообщил зодчему, что тяжко болен один из сыновей бека и что он обещал в среду навестить больного. Табиб также пообещал новым своим друзьям, что он устроит их в караван-сарае, а когда они хорошенько отдохнут ночью, он сам на рассвете прибудет в караван-сарай и проводит их немного по бухарской дороге. И зодчий и Харунбек горячо поблагодарили табиба. С этими словами табиб пересел на посланную за ним арбу и покатил в город. А к вечеру явились двое юношей и принесли от бека огромный дастархан с лепешками и сладостями, а также кувшин с кислым молоком. Они передали дары бека зодчему и сказали, что табиб велел пациенту непременно выпить все молоко на ночь, накрошив туда предварительно зеленого луку.

А наутро явился сам табиб вместе с младшим сыном бека и передал приглашение хозяина явиться к нему на завтрак. Когда подросток разговорился с Харунбеком, табиб отвел зодчего в сторону и сказал:

— В сущности, бек человек неплохой, прослышав о вашем приезде, он хочет устроить для вас торжественный завтрак.

— Что ж, мы охотно принимаем его приглашение, — ответил зодчий. — Тем паче сделаем это ради вас.

Итак, ранним утром отправился в путь наш маленький караван во главе с зодчим и табибом и, попетляв по улицам города, добрался до дворца бека. У самой калитки бек встретил дорогих гостей и поздоровался за руку с зодчим. Был он чернобородый, кругленький, лет за пятьдесят. Бадию и Масуму-бека пригласили во внутренний двор. Харунбек, ученики и братишка больного разместились на айване, а табиб, зодчий, сам хозяин и еще какой-то почтенный старец уселись вокруг дастархана в гостиной, все стены которой были изукрашены тонкой искусной резьбой. Бек, ничего не знавший ни о тех причинах, которые вынудили зодчего покинуть Герат, ни о его душевных муках, улыбаясь, сказал, что больной его сын сегодня впервые открыл глаза и посветлел лицом, узнав, что их дом посетили такие высокоуважаемые и высокоученые мужи, и что теперь он, наверное, выздоровеет. И еще сказал хозяин дома: великий Улугбек — прославленный во всем мире астроном, он берет под свое крыло людей науки. И, слушая его речи, не трудно было догадаться, что если остальные правители и беки будут всячески покровительствовать поэтам, каллиграфам, строителям и зодчим, то, несомненно, удостоятся одобрения Улугбека. И разумеется, гостеприимный хозяин старался не отстать от покровителей науки и искусства. Слушая разглагольствования бека, зодчий сразу понял, что хозяин дома в медресе не учился, что, в сущности, человек он малообразованный, хотя и ценит, правда, по-своему ценит, ученых и их труды. Догадался зодчий и о том, что почтенный старец, сидящий рядом с ним, — имам Джаме-мечети. Гости от всей души пожелали скорейшего исцеления болящему сыну бека. Беседа продолжалась. Хоть сам он и не был в Герате, сказал бек, но много наслышан о редкостной красоте Мусалло, Джаме-мечети и других величественных зданий, украшающих столицу. Табиб вовремя вспомнил предупреждение Харунбека и промолчал об истинных причинах, вынудивших зодчего покинуть насиженное гнездо. За завтраком хозяин дома обратился к зодчему.

— Не могли бы вы, уважаемый зодчий, остаться здесь у нас на месяц-другой? Простите меня за нескромность, но у нас есть к вам большая просьба.

— Я направляюсь по срочному делу в Бухару, — решив, что бек затеял отроить здесь у себя мечеть — недаром же он пригласил к завтраку имама, — ответил зодчий. — К тому же, ваша милость, я еще не совсем оправился от тяжкой болезни, что хорошо известно моему другу Ходже Абдуласаду. Иначе я с удовольствием выполнил бы вашу просьбу. Да и сейчас я охотно задержусь на два-три дня, чтобы помочь вашим мастерам разработать план строительства, если есть в этом необходимость.