Владимир Малик - Князь Кий

Вдруг на глаза ему попало копье Кия, которое, выглядывая из зеленой травы, одиноко торчал в земле. Шальная мысль стукнула ему в голову, и он незаметно начал отступать в том направлении.

Кий не замечал хитрости Черного Вепря и наседал все сильнее. Уже не раз и не два его меч угрожающе зависал над головой противника, но тому везло отразить удар или щитом, или же уклониться в сторону.

Когда до копья осталось каких-то десять шагов, Черный Вепрь неожиданно отскочил в сторону и стремглав ринулся к нему. Кий мигом разгадал это намерение и бросился за ним.

Все произошло молниеносно.

Первым допрыгнул до копья Черный Вепрь, перебросил меч из правой руки в левую, в которой к тому же держал щит, и рванул копье на себя. Еще мгновение — он развернется и нанесет преследователю смертельный удар!

Но как раз этого мгновения ему и не хватило. Кий догнал его, когда он заносил руку с копьем, и, размахнувшись слева направо, вовсю ударил по тугой загорелой шее.

Что тут вдруг случилось в Холодной долине! Дико закричали, завопили гунны, мигом вскочили на коней и погнали наутек. Дружина Черного Вепря, не раздумывая, перебежала на сторону своих соплеменников. Осталось лишь несколько человек во главе с Дубом, которые, поколебавшись, тоже вскочили на коней и помчались вслед за гуннами. Громовой славянский клич потряс степную тишину — и туча стрел из тугих луков пересекла гуннам путь. Сотни всадников пошатнулись и упали на землю, где их растоптали те, что мчались сзади. Стрелы, словно дождевые потоки, летели беспрестанно, выхватывая из гуннской конницы жертву за жертвой. Когда гунны доскакали к узкому устью долины, где в засаде притаилась дружина древлян, их уже осталось меньше двух тысяч. Охваченные ужасом, они мчались вслепую не боевым строем, не гуннским клином, а распыленным стадом. А когда вдруг из высокой травы поднялись и из кустов выскочили древлянские воины и, выстроившись в несколько рядов, выставили навстречу им длинные крепкие копья и пики, гунны ударились о них и расплющились, как комок снега о скалу. Древляне, а затем и поляне с северянами окружили их со всех сторон — секли мечами, кололи копьями, забросали стрелами, стаскивали с коней и без сожаления добивали на земле.

Побоище длилось недолго. Уцелевшая горстка гуннов, потратив стрелы, собралась в кучку на залитой кровью лужайке и, отбиваясь саблями, обреченно ждала смерти.

И тут раздался голос Кия:

— Довольно кровопролития! Бросайте сабли! Кто сдастся, тому обещаю жизнь!

Бой начал угасать. Гунны по очереди бросали на землю сабли, слезали с лошадей и сдавались победителям, их вязали по десятку и отводили на опушку, под надзор отроков.

Кий с князьями и болярами стоял на невысоком холме, радостно осматривал поле боя, густо заваленное убитыми и ранеными вражескими воинами. Вдруг он почувствовал на себе тяжелый, пронзительный взгляд немолодого гунна, шедшего впереди в своем десятке. Тот взгляд обжег его, как огнем.

— Крэк?

Гунны остановились.

— Подведите его сюда! — приказал Кий.

Подвели весь десяток. Впереди действительно стоял Крэк. На потном, забрызганном кровью лице темнели глубокие оспинки, заплетенные в длинные косички жесткие волосы беспорядочно выбивались из-под шершавого войлочного колпака, а сквозь узкие щели набухших век яростно смотрели небольшие черные глазки.

— Крэк! — воскликнул Кий, узнав бывшего знакомца. — Все-таки встретились мы с тобой! Встретились!

Тот метнул короткий быстрый взгляд.

— Ты прикажешь меня убить?

Кий нахмурился, помолчал. Потом сказал:

— Ну, зачем же? Ты пленник, сам выбросил саблю из руки. Мы пленников не убиваем… Иди!

Крэк недоверчиво глянул на полянского князя, тяжело вздохнул и, опустив голову, побрел во главе своего десятка на опушку, к другим пленникам.

На совете князей было решено не ждать Ернака в Холодной долине, заваленной трупами и теперь не пригодной для битвы, а найти удобное место к югу от нее, на пути, которого не могли бы обойти гунны.

Такая местность нашлась неподалеку. Это была Росавская поляна — ровное, поросшее высоким болиголовом, ковылем и полынью поле, которое с обеих сторон обступали глубокие овраги, дубравы и густой кустарник.

Здесь Кий и поставил свои дружины. Сам с полянами перегородил поле, а Гордомысла и Ходоту послал в засаду, и они заняли окружающие кусты. Воинам приказал: ни ночью, ни днем огней не разжигать, крика не поднимать, ничем себя не проявлять. А лазутчиков предупредил: на глаза гуннам не попадать, зато тайно, криком чайки и лаем лисы, дать знак о приближении врага.