Виссарион Саянов - Небо и земля

Тогда Уточкин ходил по аэродрому и твердил стихи собственного сочинения:

В те дни, чтобы привыкнуть к аэроплану, обязательно нужно было его с чем-нибудь сравнивать; биплан называли громадным летящим жуком, моноплан — чайкой, распростершей крылья над землей. Теперь изменилось и это. Аэроплан стал повседневностью. Самолет стал городскому человеку понятен и близок, как автомобиль или мотоциклет.

Ночью пришло известие, что наступление возобновилось и австро-германские части отступают на запад.

Потом сообщили о появлении новых вражеских самолетов. Летчикам приказано было вылететь с утра в полет и завязать групповой бой.

До сих пор они редко дрались вместе, в воздушную разведку их обычно посылали в разных направлениях.

Скоро послышался рев запускаемых моторов. Три машины одна за другой поднялись в воздух. Впереди шел Быков.

Через сорок минут они уже перелетали через передовые полиции. Их приветствовали солдаты, — вверх летели фуражки, подсумки, скатанные шинели.

Быков сделал круг над окопами. Это еще больше обрадовало солдат. Глеб и Тентенников тоже покружились неподалеку от траншей и снова взмыли вверх.

День был безоблачный, ясный. Труднее летать зимой, когда голубоватая дымка на горизонте скрадывает земные очертания, но ведь и летом, даже в ясные дни, мешала летчику коварная неуловимая мглистая дымка. Чем ближе к осени, тем призрачней становится голубизна кругозора.

Самолетов противника не было вблизи, но Быков знал, что каждую минуту можно ждать их появления.

Самое трудное для летчика — ожидание противника, который может появиться неизвестно откуда. Часами патрулировать в небе, высматривая в беспредельном просторе каждую маленькую точку, любое темное пятнышко, которое может через несколько минут оказаться самолетом противника, — испытание, требующее и большого терпения и отличной наблюдательности.

Тот, у кого лучше зрение, раньше заметит вражеский самолет и тем самым обеспечит себе победу… Глеб был чуть близорук, и это всегда волновало Быкова. У него же самого зрение было отличное, он был уверен, что первым увидит чужой аэроплан.

Небо было еще чисто и свободно. Маленькие пятнышки на горизонте пропадали так же быстро, как и появлялись.

Так прошло минут сорок. Быков начал нервничать: ему казалось почему-то, что он сегодня видит хуже, чем обычно. Рябило в глазах, и он боялся просмотреть врага.

Вдруг три маленьких точки, три крохотных черных пятнышка мелькнули на горизонте. Он тотчас покачал самолет с крыла на крыло — сигнал внимания.

Медлить было нельзя. Со стороны солнца заходили они во фланг противника — сбоку шли на маленькие, медленно увеличивающиеся точки.

Через пять минут Быков уже видел головной вражеский самолет.

Аэроплан с черным крестом на плоскости заходил в хвост его самолета. Быстрый вираж… На мгновенье прижало к сиденью… И снова врагу приходится идти против солнца.

Быков увидел еще два самолета, идущие навстречу. «С ними справятся ребята, — подумал он. — Мне бы сперва головной взять». Головным был «фоккер» — самый прославленный в последние месяцы истребитель немецкой армии.

«Фоккер» маневрировал. Быков вспомнил чей-то рассказ о том, как ввязывался в бой летчик Козаков. Да, так именно надо поступить и сегодня, это сразу привлечет к нему внимание вражеских аэропланов и хоть ненадолго отведет удар от Тентенникова и Глеба.

Он сделал мертвую петлю.

Аэроплан противника повернул назад, словно не хотел наблюдать за сумасшедшим циркачом, русским летчиком, и в ту минуту, когда противник меньше всего мог ожидать нападения, Быков взмыл вверх. Вражеский аэроплан тоже начал набирать высоту. Быков полез вверх быстрее. Он был на триста или четыреста метров выше, чем противник, взмывающий вверх в полуверсте от самолета Быкова.

Вираж… вираж… еще вираж, легкое головокружение, больше от странного ощущения, что самолет вертится волчком, чем от усталости. Не сбавляя газа, Быков пикировал сзади на самолет противника…

Все, что случилось потом, было мгновенно, и впоследствии Быков немногословно рассказывал:

— Было очень просто. Я подошел к нему сзади… и сбил…

В полдень на аэродроме рядом с его машиной опустились самолеты Глеба и Тентенникова. Им не довелось драться: после того как Быков сбил «фоккера», остальные аэропланы противника бежали.