Кристиан Жак - Сын Солнца

Гневный взгляд Моисея убедил Шенара, что лучше не настаивать. Он потерпел неудачу, как и опасался. Еврея будет не так легко завоевать, как Аша. Но и у него должны быть свои слабости, которые со временем раскроются.

Долент оттолкнула Амени, который не мог противостоять натиску разъяренной женщины. Сестра Рамзеса толкнула дверь в кабинет соправителя и ворвалась внутрь подобно порыву бури.

Рамзес, сидя на циновке в позе писца, переписывал указ Сети о защите деревьев.

— Ты в конце концов подчинишься или нет?

— В чем причина этого вторжения, дорогая сестра?

— Как будто ты не знаешь!

— Освежи мою память.

— Мой муж ждет повышения.

— Обращайся к Фараону.

— Он отказывается давать членам своей семьи привилегии, которые считает… несправедливыми!

— Что тут еще добавить?

Ярость Долент умножилась.

— Это его решение несправедливо! Сари заслуживает повышения, а ты — соправитель, ты должен назначить его главным приказчиком в амбарах!

— Разве соправитель может пойти против воли Фараона?

— Не веди себя, как последний подлец!

— Я не совершу оскорбления величества.

— Ты что, издеваешься?

— Успокойся, прошу тебя!

— Дай нам то, что нам причитается!

— Это невозможно.

— Не разыгрывай из себя неподкупного! Ты не лучше других… Ты должен объединяться со своими!

— Обычно ты так спокойна!

— Я вырвалась из-под тирании Шенара не затем, чтобы терпеть твою. Ты по-прежнему отказываешься?

— Не стремись получить больше, чем у тебя есть, Долент, алчность — смертный грех.

— Оставь при себе свою устаревшую мораль.

Она удалилась, изрыгая проклятия.

В саду в поместье Красавицы Изэт росли царственные сикоморы с благотворной тенью. Девушка прохлаждалась под ними, пока Рамзес пересаживал молодые ростки во вскопанную рыхлую землю. Над головой Рамзеса под нежным северным ветерком трепетала листва. Дерево, в котором любила воплощаться богиня Хатор, протягивало свои зеленые ветви в высоту, чтобы накормить и напоить души праведных, открыть им уста и ноздри и окружить их божественным запахом, зачаровывающим самого Властителя Вечности.

Красавица Изэт сорвала несколько цветков лотоса и украсила ими свои волосы.

— Хочешь кисть винограда?

— Через двадцать лет великолепный сикомор сделает этот сад еще уютнее.

— Через двадцать лет я буду старухой.

Рамзес внимательно посмотрел на нее.

— Если ты и дальше с таким же искусством будешь накладывать мази и румяна, ты будешь еще более восхитительна.

— Выйду ли я замуж за человека, которого люблю?

— Я не прорицатель.

Она легонько шлепнула его по груди цветком лотоса.

— Рассказывают, что ты чудом избежал смерти в карьерах Ассуана.

— Под защитой Сети я неуязвим.

— Значит, нападения на тебя не прекратились?

— Не волнуйся, виновного скоро обнаружат.

Она сняла свой парик, распустила длинные косы и рассыпала их по плечам Рамзеса. Своими горячими губами она стала покрывать его поцелуями.

— Так ли уж это сложно, счастье?

— Если ты нашла, бери его.

— Быть с тобой — мне больше ничего не нужно. Когда ты поймешь это?

— Тотчас же.

Обнявшись, они повались на бок. Красавица Изэт встретила желание своего возлюбленного с опьянением счастливой женщины.

Изготовление папируса было одним из главных ремесел египетских мастеров. Цена его колебалась в зависимости от качества и длины свитка. Некоторые, отрывками из Книге о выходе к свету [10] Ее несправедливо называли «Книгой мертвых» , были предназначены для могил, другие — для школ, большая же часть — для управления. Без папируса править страной было бы невозможно.

Сети доверил соправителю периодически проверять производство папируса и следить за его справедливым распределением. Писцы, как один, жаловались, что им достается недостаточно, и обличали жадность соседа.

Рамзес как раз обнаружил злоупотребление, совершенное писцами, работающими на Шенара. Поэтому он вызвал старшего брата, намереваясь положить этому конец.

Шенар, казалось, был в прекрасном настроении.

— Я нужен тебе? Я в твоем распоряжении.

— Ты следишь за работой своих писцов?

— Да, но не входя в подробности.

— Например, покупка папируса.

— Там что-то не так?

— Да, твои писцы произвольно забирают большое количество лучшего папируса.

— Я люблю писать на хорошем папирусе, но признаю, что такие действия недопустимы. Виновные будут наказаны со всей строгостью.