Кристиан Жак - Госпожа Абу-Симбела

Боец, лев Рамзеса, издал грозный рев подобный грому, который заставил застыть от ужаса египтян. Украшенный Фараоном изысканным золотым ошейником за славную и преданную службу во время битвы при Кадеше с хеттами [1], огромный хищник, весивший более трехсот килограммов, с длинной густой гривой, отливающей на солнце золотом, с гладкой короткой шерстью светло-коричневого окраса, с горящими яростью глазами, был одновременно чудовищным и величественным.

За добрых двадцать километров ощущался гнев Бойца, и всякий понимал, что это был гнев Рамзеса, который после победы при Кадеше стал Рамзесом Великим.

Было ли оно реальным, это величие, если Фараону Египта, несмотря на славу и доблесть, не удалось продиктовать свой закон варварам Анатолии?

Во время битвы египетская армия не оправдала надежд. Трусливые и бездарные военачальники покинули Рамзеса, оставив его один на один с сотнями противников, уверенных в победе. Но бог Амон, скрытый в солнечном свете, услышал мольбу своего сына и вложил в руку Фараона сверхъестественную силу.

После пяти лет бурного царствования Рамзес полагал, что победа при Кадеше долго не даст хеттам поднять голову и что Ближний Восток войдет в полосу относительного спокойствия.

Он глубоко ошибался, он, мощный бык, любимец божественного провидения, покровительствующего Египту, Сын Солнца. Был ли он достоин этих громких титулов, когда мятеж клокотал и разрастался в его извечных владениях — Ханаане и Южной Сирии? Хетты не только не отказались от сражения, но даже предприняли широкое наступление, поддержанные бедуинами, грабителями и убийцами, давно уже страстно стремившимися в богатые земли Дельты.

К царю приблизился военачальник соединения «Ра».

— Ваше Величество... Положение более критическое, чем предполагалось. Это не обычный мятеж; по сообщениям наших осведомителей, против нас поднимается весь Ханаан. Когда преодолеем первое препятствие, будет второе, затем третье, затем...

— И ты не надеешься найти добрый порт?

— Мы рискуем понести тяжелые потери, Ваше Величество; и у людей нет желания гибнуть бессмысленно.

— Выживание Египта — это достаточный мотив?

— Я не хотел сказать...

— Однако это именно то, что ты подумал, воин! Урок Кадеша оказался бесполезным. Неужели я обречен быть в окружении трусов, которые расстаются с жизнью, стараясь ее спасти?

— Моя преданность и преданность других военачальников безупречны, но мы только хотели предостеречь вас.

— Есть ли какие-нибудь сведения по поводу Аша?

— К несчастью, нет, Ваше Величество.

Аша, друг детства и верховный сановник Рамзеса, попал в западню, когда наносил визит правителю Амурру [2]. Пытали ли его, жив ли он еще, считают ли его тюремщики, что посланник имеет ценность для обмена?

Как только Рамзес узнал новость, он собрал войска, едва оправившиеся от удара при Кадеше. Чтобы спасти Аша, ему нужно было пересечь ставшие враждебными территории. К тому же местные князьки нарушили клятву верности Египту и продались хеттам в обмен на горсть благородного металла и лживые обещания. Кто не мечтал захватить Землю Фараонов и воспользоваться ее богатствами, считавшимися несметными?

Рамзесу Великому нужно было осуществить столько дел: завершить строительство вечного храма в Фивах, Карнаке, Луксоре, Абидосе, создать вечное пристанище в Долине Царей и Абу-Симбеле, мечту из камня, которую он хотел преподнести обожаемой супруге Нефертари... А он находился здесь, у границ Ханаана, на вершине холма, рассматривая вражескую крепость.

— Повелитель, если бы я осмелился...

— Будь смелее, воин.

— Мощь нашей армии весьма убедительна. Я думаю, что император Муваттали поймет послание и прикажет освободить Аша.

Муваттали, император хеттов, жестокий и хитрый человек, был убежден, что его власть должна опираться только на силу. Однако, возглавив союзную армию, он потерпел поражение в попытке подчинить Египет, но вскоре предпринял новую попытку, разжигая мятеж с помощью бедуинов.

Только смерть Муваттали или Рамзеса положила бы конец конфликту, исход которого был бы решающим для будущего многих народов. Если бы Египет был побежден, хетты установили бы безраздельную власть, уничтожив тысячелетнюю цивилизацию, создаваемую, начиная с царствования Менеса, первого из Фараонов.