Кристиан Жак - Госпожа Абу-Симбела

— Лучшего военного совета не существует.

— Ты говорил со своими змеями?

— Они тоже посланники Незримого. Да, я их спросил, и они мне ответили без обиняков: не отступай. Почему Боец так неспокоен?

— Посмотри туда, на дубовый лес слеза от крепости.

Сетау посмотрел в том направлении, пожевывая стебелек тростника.

— Ты прав, это дурно пахнет. Западня, как в Кадеше?

Она так хорошо сработала тогда, что хетты придумали еще одну, которая, они надеются, станет не менее эффективней. Как только мы предпримем атаку, наш натиск будет сломлен, в то время как лучники крепости начнут истреблять нас в свое удовольствие.

Перед царем возник Менна, конюх Рамзеса.

— Ваша колесница, Ваше Величество.

Фараон долго гладил своих лошадей, носивших клички «Победа при Фивах» и «Богиня Мут довольна»; вместе со львом они были единственными, кто не предал его при Кадеше, когда битва казалась проигранной.

Под недоверчивыми взглядами полководцев и воинов Рамзес взялся за вожжи.

— Ваше Величество, — обеспокоился Менна, — вы не отправитесь...

— Проедем вдоль крепости, — приказал царь, — и углубимся прямо в дубовый лес.

— Ваше Величество... Вы забыли ваши латы! Ваше Величество!

Держа в руках металлический панцирь, конюх напрасно бежал за колесницей Рамзеса, который один направился навстречу врагу.

На несущейся на огромной скорости колеснице, стоя в полный рост, Рамзес Великий больше походил на бога, нежели на человека. Высокий, с широким и открытым лбом, обрамленным голубой короной, повторяющей форму головы, с выпуклыми надбровными дугами, густыми ресницами, пронзительным, как у сокола, взглядом, длинным и тонким носом с горбинкой, круглыми и тонко очерченными ушами, волевым подбородком и мясистыми губами, он был воплощением силы.

При его приближении спрятавшиеся в дубовом лесу бедуины выскочили из своего укрытия. Одни натянули луки, другие воинственно потрясали копьями.

Как и при Кадеше, царь оказался быстрее сильного ветра и проворнее шакала, во мгновение ока преодолевающий огромные расстояния, как бык с огромными рогами, опрокидывающий своих врагов он раздавил первых нападающих, выскочивших ему навстречу, и пускал стрелу за стрелой, пронзая мятежников.

Предводителю отряда бедуинов удалось избежать бешеного натиска Фараона, и, коленопреклоненный, он приготовился выпустить стрелы ему в спину.

Прыжок Бойца привел в оцепенение мятежников. Огромный лев, казалось, летел. Выпустив когти, он набросился на предводителя бедуинов, вонзил клыки в его голову и сомкнул челюсти.

Ужас от этой сцены был таков, что большинство нападавших, бросив оружие, пустились наутек, спасаясь от хищника, который уже расправлялся с телами двух других бедуинов.

Египетские колесницы, сопровождаемые многими сотнями пеших воинов, поравнялись с Рамзесом, и им не составило никакого труда подавить последнее сопротивление бедуинов.

Успокоившийся Боец вылизал окровавленные лапы и подошел к своему хозяину. Признательность Рамзеса вызвала у него удовлетворенное урчание. Лев улегся недалеко от колесницы, бдительно поглядывая вокруг.

— Это большая победа, Ваше Величество! — заявил военачальник «Ра».

— Мы только что избежали разгрома; почему ни один дозорный не сумел заметить врага в лесу?

— Мы не придали значения этому месту, оно нам показалось незначительным.

— Неужели нужно, чтобы лев обучал моих полководцев военному искусству?

— Ваше Величество, без сомнения, желает созвать военный совет, чтобы приготовиться к штурму крепости...

— Атаковать немедленно.

По тону Фараона Боец понял, что передышка закончилась. Рамзес погладил по крупам своих лошадей.

— Ваше Величество, Ваше Величество... Я прошу вас!

Задыхающийся конюх протянул царю нагрудные латы, покрытые металлическими пластинками. Рамзес надел панцирь, который не слишком портил его льняного платья с широкими рукавами. На запястьях властелина красовались два золотых браслета с лазуритом, украшенных изображением двух диких уток, символа царской четы, похожей на двух перелетных птиц, взлетающих к таинственным областям неба. Свидится ли Рамзес с Нефертари, прежде чем отправится в великое путешествие по другую сторону жизни?

«Победа при Фивах» и «Богиня Мут довольна» приплясывали от нетерпения. Их головы были украшены великолепными султанами из перьев, красными, а по краям голубыми.

Из воинских рядов неслась песня, которую сложили после победы при Кадеше, ее слова стыдили малодушных: «Рука Рамзеса сильна, его сердце мужественно, он непревзойденный лучник, стена для воинов, пламя, сжигающее врагов».