Кристиан Жак - Храм Миллионов Лет

— Нефертари…

Она бросилась к нему в объятия.

— Мне удалось убежать, — призналась она, — этим вечером состоится концерт, и твоя мать согласилась меня заменить. Ты забыл меня?

— Твои губы, как бутон лотоса; они чаруют меня, и у меня возникает безумное желание поцеловать тебя.

Их поцелуй стал источником юности, и, слившись в единое целое, они снова поняли, что созданы друг для друга.

— Я дикая птица, запутавшаяся в ловушке из твоих волос, — прошептал Рамзес, — благодаря тебе я увидел сад из тысячи цветов, запахи которых опьяняют меня.

Нефертари распустила волосы, и Рамзес развязал перевязи льняного платья на ее плечах. Теплым летним вечером, благоуханные и мирные, их тела соединились.

Первый луч света разбудил Рамзеса. Он погладил восхитительную спину еще спящей Нефертари и поцеловал в шею. Не открывая глаз, она обняла его мощное тело.

— Я счастлива.

— Ты мое счастье, Нефертари.

— Не расстанемся больше на такой долгий срок.

— Ни у тебя, ни у меня нет выбора.

— Неужели требования власти будут руководить нашей жизнью?

Рамзес крепко прижал ее к себе.

— Ты не ответил…

— Потому что ты знаешь ответ, Нефертари. Ты Великая Супруга Фараона, а я Фараон. Мы не можем избежать реальности даже в самых сокровенных мечтах.

Рамзес поднялся, подошел к окну и долго смотрел на зеленеющую под летним солнцем сельскую местность.

— Я люблю тебя, Нефертари, но я также супруг земли Египта. Я должен оплодотворить эту землю и сделать ее процветающей. Когда она зовет меня, у меня нет права оставаться безразличным.

— Что же нам делать?

— Я думаю, что я буду царствовать в спокойной стране, населенной счастливыми людьми. Достаточно нескольких недель, чтобы предать Закон Маат и разрушить дело отцов и предков. Гармония — это самое недолговечное из всех ббгатств. Если моя бдительность ослабнет, зло и мрак охватят страну.

В свою очередь, Нефертари встала, не одеваясь, и прижалась к Рамзесу. Прикасаясь к ее благоуханному телу, он знал, что они связаны навсегда.

В дверь комнаты раздались резкие удары. Резко открыв дверь, ворвался Амени, даже не заметив царицы.

— Важные новости, Рамзес, очень важные!

— Что, нужно тревожить меня в такой ранний час?

— Пошли. Не теряй времени.

— Ты позволишь мне умыться и позавтракать?

— Не этим утром.

Рамзес считался с мнением Амени, особенно когда молодой писец, всегда владеющий своими эмоциями, выходил из себя.

Фараон сам управлял колесницей, запряженной двумя лошадьми, и следовал за колесницей Серраманна и лучников. Скорость пугала Амени, но он все равно поспевал за Рамзесом. Они остановились возле одной из дверей ограды Карнака, спустились на землю и прочитали иероглифы, написанные на стеле, которые могли прочитать любые прохожие.

— Посмотри, — потребовал Амени, — посмотри на третью строку!

Знак, сделанный из трех шкур животных, обозначал слово «рождение» и именовал Рамзеса Сыном Солнца; черты рисунка были неразборчиво вы гравированы. Из-за этого недостатка терялись защищающая магия и таинство Фараона.

— Я проверил, — заявил Амени, — это невероятно. Одна и та же ошибка повторяется на цоколях статуй и стелах, видных повсюду и каждому. Это чья-то злая воля, Рамзес!

— Кто автор этого?

— Верховный жрец Амона и его скульпторы. Они взяли на себя задачу выгравировать эти послания, освящающие твое царствование. Если бы ты не увидел этого сам, ты бы мне не поверил.

Хотя главный смысл написанного не был искажен, но дело было серьезным.

— Созови скульпторов, — приказал Рамзес, — и заставь исправить гравировку.

— Не предашь ли ты виновных суду?

— Они только подчинились приказам.

— Великий жрец Амона болен и поэтому не может оказать тебе честь.

— А у тебя есть доказательства против столь важного лица?

— Его вина очевидна.

— Не доверяй очевидностям, Амени.

— Он останется ненаказанным? Каким бы богатым он ни был, он твой слуга.

— Детально исследуй его благосостояние.

Роме не мог пожаловаться на новые обязанности. Собрав возле себя добросовестных и строгих людей для поддержания чистоты дворца, он занимался царским зверинцем, где содержались три кота, две газели, гиена и два пепельных журавля.

Единственное существо не подчинялось ему — это желтый пес фараона Дозор, имеющий досадную привычку вылавливать каждый день рыбу в царском пруду. Эта сцена совершалась под покровительственным взглядом льва Рамзеса и поэтому помешать рыбной ловле было невозможно.