Кристиан Жак - Храм Миллионов Лет

Худой Амени и пузатенький Роме не испытывали никаких затруднений при сотрудничестве. Разные, глухие к упрашиваниям придворных, подчиненные авторитету Рамзеса и убежденные, что он выбрал правильный путь, они перевернули сонливую иерархию и действовали с одобрения Фараона, зачисляя на службу необходимых людей.

Через пятнадцать дней после коронования Фивы кипели. Одни заявляли о приходе к власти неспособного, другие восхваляли юношу, влюбленного в охоту и мужские подвиги. Рамзес не выходил из дворца, принимал все новые решения, демонстрируя тем самым власть, достойную Сети.

Рамзес ожидал каких-либо событий.

Но ничего не происходило. Фивы оставались бездеятельными и изумленными. Приглашенный к Фараону верховный сановник довольствовался тем, что записывал указания Его Величества, чтобы исполнить их немедленно.

Рамзес не разделял юношеской восторженности Амени и оптимизма Роме. Удивленные быстротой действий, его враги не были истреблены и побеждены, но затаились, ожидая подходящего момента. Фараон предпочел бы открытый бой с готовящимися в тиши заговорами, но это было детское желание.

Каждый вечер он проходил по аллеям дворцового сада, где работали двадцать садовников, поливающие цветники и деревья глубокой ночью. Слева вышагивал желтый пес Дозор, с ошейником из васильков, а справа мягко двигался огромный лев Боец. У входа в сад, в беседке из виноградных лоз, сидел начальник охраны Его Величества сард Серраманна, готовый вмешаться при малейшем признаке опасности.

Рамзес испытывал прочную привязанность к смоковницам, гранатовым и другим деревьям, составляющим райский сад, где отдыхала душа. Не похож ли был весь Египет на убежище, где жили в гармонии различные породы деревьев?

В этот вечер Рамзес посадил маленькую смоковницу, окружил молодые побеги земляной насыпью и поливал их с осторожностью, достойной опытного садовника.

— Ваше Величество должны подождать четверть часа и разлить капля за каплей содержимое другого кувшина.

Говорящий человек был садовником без возраста. Его плечо носило след огромного гнойника, последствия от ношения тяжелых коромысел, на каждом краю которых висело по тяжелому сосуду из обожженной глины.

— Разумный совет, — заметил Рамзес, — как твое имя?

— Неджем.

— «Добрый»… Ты женат?

— Я един с этим садом, деревьями, растениями и цветами. Они — моя семья, предки и родственники. Смоковница, которую вы посадили, переживет вас, даже если вы проживете на этой земле сто десять лет, как мудрейшие.

— Ты в этом сомневаешься? — спросил Рамзес, улыбаясь.

— Нелегко быть Фараоном и оставаться мудрым. Люди порочны и хитры.

— Ты принадлежишь к тем, которые ничего не любят? А лишен ли ты сам недостатков?

— Я не осмеливаюсь этого утверждать, Ваше Величество.

— А у тебя есть последователи?

— Это для начальника садовников.

— Более ли ты сведущ, чем я?

— Как я могу?

— Ты считаешь, что мир деревьев также многочислен в Египте?

— Это единственный народ, которому всегда чего-то не хватает.

— Я согласен с тобой.

— Дерево — это особый дар, — заключил садовник. — Живым оно дарит тень, цветы и фрукты, мертвым древесину. Благодаря ему мы едим, строим и пользуемся моментами счастья, когда дует мягкий северный ветер, шепчущий в листве. Я мечтаю о стране деревьев, единственными жителями которых являются птицы и воскресшие.

— Я хочу посадить много деревьев во всех провинциях, — проговорил Рамзес, — ни одна деревня не должна быть лишена тени. Старики и молодые будут там встречаться и слушать друг друга.

— Пусть Боги будут благосклонны к нам, Ваше Величество; не существует лучшей цели для государя.

— Ты поможешь мне?

— Я? Но…

— Среди чиновников полно работящих и сведущих писцов, но нужен человек, любящий природу, чувствующий ее секреты и дающий правильные указания.

— Я только садовник, Ваше Величество, один…

— Из тебя может получиться замечательный земельный управитель. Приходи завтра утром во дворец и попросись на прием к Амени. Он будет предупрежден и поможет тебе освоиться с новой работой.

Рамзес ушел, оставив Неджема изумленным и окаменевшим. В глубине широкого сада, между двумя фиговыми деревьями Фараон заметил тонкий и белый силуэт. Может, богиня появилась в этом магическом месте?

Он приблизился быстрыми шагами.

Силуэт не двигался.

В мягком свете заката блестели черные волосы и длинное белое платье. Может ли женщина быть такой красивой, неприступной и одновременно притягательной?