Феликс Кандель - По стопам «Вечного Жида»

Рабби Шимон бар Иохай говорил: "Если бы я был в Синае в момент откровения, то попросил бы Бога дать людям по два рта каждому: один рот для учения, другой для обихода… Нет, нет! – прибавлял он поспешно: – Земле и так трудно устоять от клеветы и сплетен, – что бы случилось, если бы люди имели по два рта?.."

Творец выговаривает языку во рту у человека: "Я подверг тебя заточению, обнес оградами, губами и зубами, – сколько еще препятствий должен Я создать, чтобы удержать тебя от злословия?" Даже палец был сотворен соразмерно с ушным отверстием, чтобы человек мог заткнуть ухо и не слушать клевету или сплетню.

В шестнадцатом веке Яаков Ашкенази из Богемии составил книгу на языке идиш для еврейских женщин, которая впервые была опубликована в 1616 году. Название этой книги – "Цеена у-реена", что означает на иврите "Выходите и посмотрите" (из стиха в "Песне песней": "Выходите и посмотрите, дочери Сиона").

В книге пересказаны истории из Торы, отрывки из книг пророков, из свитков "Рут", "Эстер", "Песни песней" и других источников. Эта книга была чрезвычайно популярна среди женщин, выдержала более 200 изданий и выходит в свет по сей день. Из рассказов о прошлых временах:

"Когда нашей благочестивой прапрабабушке где-то там, на просторах старушки- Европы, удавалось выкроить хоть часок среди бесконечных хлопот по хозяйству, она усаживалась поудобнее в своем уголке – между детской колыбелью и печкой, открывала иллюстрированную гравюрами книгу "Цеена у-реена" и погружалась в чтение. Истрепанные за долгие годы страницы рассказывали ей о том, что происходило с народом израильским в давние времена…"

К рабби Исраэлю из Козениц пришел мужчина и попросил развести его с женой.

– Все дни я тяжело работаю, – сказал он, – а в субботу хочу получить удовольствие. Но за субботним обедом жена подает рыбу, потом чолнт, а когда доходит очередь до запеканки, о которой мечтаю всю неделю, я уже сыт и не хочу есть. Сколько раз я просил жену, чтобы подавала запеканку в начале обеда, но нет и нет! Таков, говорит, обычай в семье моего отца, а обычай нельзя нарушать.

Сказал рабби его жене:

– С этого дня готовь две запеканки. Одну подавай на стол в начале обеда, а другую – в конце.

Муж и жена помирились, пошли домой, и с тех пор эту запеканку называли "мир в доме".

Сказано, но не каждым усвоено:

"Не говори пострадавшему, что Бог наказывает его за грехи";

"Не напоминай раскаявшемуся о грехах его прошлого";

"Не делай другому того, что ненавистно тебе самому";

"Не осуждай ближнего, пока не побывал на его месте";

"Не лови человека на слове в трудную его минуту";

"Не старайся увидеть друга в час его унижения";

"Не называй человека презрительной кличкой, даже если он привык к ней";

"Не задавай вопросы в той области, в которой человек несведущ";

"Там, где нет человека, старайся быть человеком".

Автор приветствует читателя, который долистал до конца эту книгу.

Не потому, что в ней много страниц, не оттого, что она переполнена событиями и героями, – слишком уж мы торопливы, слишком погружены в суету пребывания, чтобы всерьез задуматься над несерьезными, казалось, историями, наполняющими эти страницы.

Перескажем на прощание хасидскую притчу о человеческих душах, которая, быть может, кое-что разъяснит, – и вот она.

Молодой ученик спросил своего наставника:

– Ребе, что значит быть хасидом?

Ребе ответил на это так:

– Хасид должен быть фонарщиком.

– Надо ли зажигать фонарь, стоящий в пустыне? – спросил ученик.

– Непременно, – сказал ребе. – Во-первых, люди увидят, что это место – голая, необработанная земля; во-вторых, пустыня устыдится, увидев себя при свете.

– А надо ли зажигать фонарь, стоящий в открытом море?

– Обязательно, – ответил ребе. – Фонарщик должен сбросить одежды, доплыть до фонаря и зажечь его своим факелом.

– Ребе, – спросил напоследок ученик, – а если я не вижу вокруг себя фонарей? Что тогда?

Ребе вздохнул и сказал:

– Значит, ты – не фонарщик.

С давних времен говорили: молитва – это "служение сердцем".

Существовали (и существуют) не только ежедневные обращения к Всевышнему, сопровождающие правоверного еврея до последнего его часа, но также и личные молитвы с просьбой о помощи и излечении, о поддержке начатого дела, с благодарностью за успешное его завершение, – у каждого они свои.

Давным-давно, не угадать только в каких краях, жил на свете пастух, еврей-пастух, который пас чужих коров и на заработанные деньги кормил семью. Он был неграмотным, этот пастух, не знал ни единой молитвы, но каждый день обращался к Всевышнему в надежде на заступничество и говорил такие слова: