Всеволод Соловьев - Старый дом

«Безумцы! — тоскливо и мучительно думается Борису. — Они не хотели слушать, не хотели видеть — и чего же добились? Что они сделали? Это ли они хотели?..»

«Извлекший меч — мечом погибнет» — невольно несколько раз прошептал он.

В соседней комнате послышались шаги — он прислушался. «Верно, это Степан!.. Значит, брат приехал… слава Богу!..»

Еще несколько мгновений — и явственно раздались звуки шпор.

«Это брат!»

Борис быстро встал с дивана и направился к двери. Но вошел не брат, а незнакомый офицер. Борис изумленно взглянул на него.

— Что вам угодно?

За вошедшим офицером в полумраке обрисовалась другая военная фигура. Офицер вежливо поклонился и мерным, спокойным голосом произнес:

— Я должен произвести обыск и взять ваши бумаги.

Борис невольно вздрогнул. Но это было только мгновение. Он не протестовал. Он почувствовал только еще более усилившуюся слабость, сел на диван и закрыл глаза. Он не мог сообразить, сколько времени этот офицер распоряжался в его комнатах; как ни странно это, но он даже просто задремал.

Когда он очнулся — на письменном столе лежал большой ворох бумаг, и офицер завертывал этот ворох в откуда-то взявшуюся большую салфетку. Сверху всего лежал портфель Владимира. Борис чуть не вскрикнул. Он не успел еще разобрать содержимое портфеля, он не знал, какие именно бумаги в нем заключались; но он хорошо знал, что каждая из них имеет отношение к тайному обществу, что каждая из них может выдать многих, и в том числе, конечно, прежде всего Владимира. У него упало сердце, он весь похолодел. Офицер, завязав бумаги, передал салфетку жандарму и обратился к Борису:

— Теперь я прошу вас одеться и следовать за мною.

— За вами?!

Только теперь Борис все понял. Он собрал все свои последние силы и сказал:

— Позвольте мне проститься с родными и их успокоить.

— Это невозможно!

— Как невозможно? Но ведь они Бог знает что будут думать… Ведь это одна минута… Так пусть они придут сюда… я сейчас распоряжусь…

— И это совершенно невозможно! — все тем же спокойным, ровным тоном сказал офицер…

— Да вы не тревожьтесь, — прибавил он, — часа через два, через три вы вернетесь обратно, если в этих бумагах нет ничего против вас.

Борис безнадежно опустил голову.

Между тем Степан был уже здесь, дрожащий, перепуганный… Ему велели подать барину шинель и шпаку. Борис машинально оделся. Голова у него кружилась, в виски стучало. Он был как в тумане.

Он не слышал, что говорил ему Степан. Он очутился между двумя жандармами, его вывели в коридор. Он расслышал, как отворяется наружная дверь. Ему помогли сесть в карету, большую и тяжелую наемную карету. Офицер поместился рядом с ним.

Дверца захлопнулась, лошади тронулись…

Кругом был мрак. Такой же мрак был и в душе Бориса…

Только что отъехала карета от подъезда, только что успела захлопнуться дверь, и пораженные, ничего не понимающие слуги стояли в недоумении и в ужасе поглядывали друг на друга, как на широких ступенях мраморной лестницы показалась женская фигура. Это была Татьяна Владимировна, почти раздетая, кое-как успевшая только накинуть на себя большой платок…

— Где барин? Где Борис Сергеевич? — глухим, не своим голосом проговорила она, обращаясь к прислуге.

Никто ничего не отвечал. Но вот к ней подбежал Степан. Он продолжал дрожать. По его лицу текли слезы.

— Матушка, барыня! — говорил он, стуча зубами. — Увезли, увезли Бориса Сергеевича.

— Куда? Кто?

— Офицер… жандармы… и проститься с вами не позволили.

Она несколько мгновений простояла неподвижно и пошла наверх, спотыкаясь на ступенях. Навстречу к ней спешил в шлафроке Сергей Борисович.

— Что же это… неужели? — спросил он.

— Да… увезли!

— Как же это так?.. Разве это возможно? Какое ужасное недоразумение!.. Ведь это недоразумение… ведь да? — спрашивал он ее и мучительно ждал ее ответа.

— Конечно! — сказала она. — Разве ты можешь в нем сомневаться…

Они стали успокаивать друг друга. Но это им не удавалось. Они оба хорошо понимали, что в такое тревожное время, среди ужасов, кругом совершавшихся, недоразумение может быть опасно.

В это время внизу раздался сильный звонок. Они вздрогнули, прислушались… По лестнице быстрые шаги… звенят шпоры — это Владимир. Он их увидел, подошел к ним. Лицо его было бледно, и на нем выражалось сильное смущение.

— Брат арестован? — спросил он.

— Да, Владимир, но ведь это ужасное недоразумение! Поезжай скорее, узнай, где он… Объясни — ты имеешь возможность это сделать… Поезжай к великому князю Михаилу Павловичу… — говорила Татьяна Владимировна.