Николай Андреев - За Русь святую!

Через некоторое время рабочие отправились по домам, неся в себе тяжкие мысли. Делегаты Путиловского завода внимательно выслушали речи и советы Керенского, поблагодарили хозяев за угощение и ушли. А в их глазах уже сверкала уверенность в том, что только шествие, только забастовка, только пикетирование помогут изменить «непорядок». Значит, речь была произнесена не зря.

Ближе к ночи, когда кухарка ушла в отведенную для нее комнату, Керенский вышел в переднюю встречать своих «братьев» по масонской ложе. Имен он не любил даже вспоминать, так сильно над ним довлела клятва сохранения тайны. Это был один из немногих церемониалов, сохраненных в новых масонских ложах. Их стали создавать не так давно, обновленными: никаких старинных обрядов, помпезности, оккультизма и мистики. Только желание изменить страну к лучшему. И это желание скоро могло исполниться.

Совет масонских лож старался вербовать в свои ряды как можно больше людей, связанных с политикой. Многие деятели лишь подозревались в участии в собраниях, о причастии к ложам других было доподлинно известно. Полиция, однако, скорее всего не знала об их существовании: она гонялась за теми ложами, которые во главу угла поставили мистицизм и обряды. А если точнее, то глупости и красивости. Не более. Настоящего дела «мистики» не делали. Хотя и были связаны с зарубежными ложами, в отличие от «новых», которые связи с заграницей особо не поддерживали.

Сегодняшнее собрание было особенным. В нем, кроме пятерки членов ложи, участвовал и приглашенный гость. Причем один из весьма влиятельных людей в либеральных кругах, давно уже связанный с масонами. Однако этот человек почему-то побаивался этой организации, не желал вступать в нее. Правда, отношение этого человека к лидерам лож было своеобразным, каким-то заискивающим, подобострастным. Многим это претило, однако Керенскому, похоже, нравилось. Ах да, разве не было еще сказано, что Александр Федорович входил в число лидеров лож и даже был секретарем их Совета? Жаль…

«Братья» приходили порознь, коротко приветствуя хозяина квартиры, проходя в гостиную и занимая свои места за столом в строгом порядке. Наверное, в определенных кругах возник бы настоящий фурор, распространись информация о членстве данных «персонажей» в ложах.

Последним пришел тот самый специально приглашенный гость. Раздался стук в дверь: звонком он решил не пользоваться. Керенский открыл дверь. На пороге возник сжимавший извечную широкополую шляпу, в наброшенном на плечи коричневом плаще человек. Мороз, похоже, его совершенно не путал: к жуткому холоду он привык еще в детстве в Сибири. Маленький кожаный портфель в левой руке. Короткая эспаньолка, давно не видевшая должного ухода. В движениях гостя была заметна некоторая нервозность.

— Георгий Евгеньевич, вас только и ждут. — Керенский старался подбодрить князя Львова. — Специально не начинали.

— Я невероятно польщен, Александр Федорович, — через силу улыбнулся князь. — Надеюсь, ожидание меня не доставило вам особых хлопот?

— Нет, совершенно нет! — Керенский заулыбался. — Пройдемте, сегодня очень важное заседание.

— Только после вас, Александр Федорович. — Князь Львов чувствовал себя немного неловко в присутствии лидера масонской ложи.

В комнате началось оживление, едва вошел Львов. Он коротко кивал в ответ на приветствия, занимая отведенное ему место за столом. Почти незаметно для стороннего наблюдателя его правая рука сжалась в кулак, а затем снова разжалась.

— Господа, надеюсь, вам не следует вновь напоминать, что все, о чем мы будем здесь говорить, не должно слететь с ваших уст даже на допросе, под пытками, не то что на исповеди? — Это было чем-то вроде одной из немногих традиций, установившихся в ложе.

— Конечно же, нет, — ответил за всех остальных какой-то статный господин. Ему очень бы пошел полицейский мундир, многие могли бы сказать. И не без оснований…

— Замечательно. Братья и сестры, именно сегодня я окончательно понял, что перед нами открылся путь, который приведет нас к давней великой цели. Старый, прогнивший режим может рухнуть в любую секунду, его надо только ткнуть, как гнилую доску, и гниль рассыплется. Это сделать достаточно легко: стоит лишь только вывести народ на улицу, дать понять, что он в силах покончить с тормозом развития нашей страны, глупостью, сумасшествием и тиранией дураков!

Вне всяких сомнений, говоря о дураках, Керенский намекал на Протопопова, своего земляка. Как позже вспоминал Александр Федорович, изначально последний министр внутренних дел царского правительства производил на него впечатление воспитанного, элегантного, умного человека. Но затем…