Огай Мори - Семейство Абэ

По окончании схватки Таками Гонъэмон направился в поместье Мацуно, где находился Мицухиса, с докладом об истреблении семейства Абэ. Мицухиса велел немедленно проводить его к нему. Гонъэмона провели в сад, куда выходили отведенные князю покои.

Вдоль садовой ограды распустились белые цветы уноханы. Гонъэмон миновал низенькую плетеную калитку, вошел в сад и, опустившись на колени, отвесил поклон. На его черном шелковом кимоно запеклась кровь, оно было покрыто пеплом пожарища, который тушили при отступлении. Мицухиса посмотрел на него и спросил:

— Ты ранен? Спасибо за службу.

179

— Так, пустяковая царапина, — ответил Гонъэмон. Ему был нанесен удар прямо в солнечное сплетение, но острие копья попало в зеркальце, которое он носил за пазухой, и это его спасло. Лишь кровь от ссадины расплылась по туалетной бумаге. Гонъэмон обстоятельно доложил о действиях каждого во время сражения. Особо отметил заслугу Цукамото Матаситиро, который сразил самого Ягохэя.

— А как было с Кадзумой?

— Я не видел, он ворвался в усадьбу раньше меня через главные ворота.

— Ладно. Вели всем собраться в саду. Гонъэмон кликнул отряд. Все, кроме тяжело раненных, которых отправили по домам, выстроились и застыли в поклоне. Сражавшиеся были в крови. Те, кто участвовал лишь в сожжении усадьбы, выпачканы золой. К последним принадлежал Хата Дзюдаю. Мицухиса его приметил:

— Ну что, поработал, Дзюдаю?

— Так точно, — ответил тот и поклонился. Дзюдаю был человек сильный, крупного сложения, но трусливый. Он старался держаться подальше, за оградой усадьбы, на месте действия его увидели, лишь когда дело подошло к концу и стали поджигать амбары. Перед началом сражения знаменитый фехтовальщик Симмэн Мусаси, проходя мимо, дружески похлопал Дзюдаю по плечу и сказал:

— Славное предстоит дельце, прояви-ка свои таланты.

Дзюдаю побелел, хотел было подтянуть ослабшие тесемки кимоно, да не смог — дрожали руки.

— Славно потрудились. Теперь по домам, отдыхать! — распорядился Мицухиса.

Имущество Такэноути Кадзумы унаследовали малолетняя дочь и приемный сын. В дальнейшем его род прервался. Таками Гонъэмон получил прибавку в триста коку. Тиба Сакубэй и Номура Сёхэй — каждый по пятьдесят коку. Место Цукамото Матаситиро занял Комэда Кэнмоцу, он стал весто-

180

вым у старшины самурайской дружины Тани Кураноскэ — его хвалили. Матаситиро навещали друзья и родственники. Когда они выражали восхищение, Матаситиро отшучивался:

— Во времена Гэнки-тэнсё взять крепость или провести сражение было все равно что позавтракать или поужинать. Что же до истребления семьи Абэ, так это все равно что легкая закуска.

Матаситиро оправился от ран лишь через два года. Летом первого года Сёхо он предстал перед Мицухисой, который пожаловал ему десять ружей и сказал:

— Хочешь, поезжай долечивать раны на горячие воды. Награжу поместьем, где пожелаешь.

Матаситиро стал владельцем дома и земельного надела в Масики, в деревне Коинэмура. Рядом находилась гора, поросшая бамбуком.

— Хочешь, пожалую и гору? — предложил Мицухиса. Матаситиро отказался:

— Бамбук — вещь нужная для всех, особенно во время войны. Принять такое богатство я не могу.

Бамбуковая гора навечно осталась во владении князя.

Хату Дзюдаю сослали. Хатибэй, старший брат Такэноути Кадзумы, участвовал в сражении самовольно. За отсутствие при кончине младшего брата ему опечатали ворота.

При особе князя служил еще сын конюшего. Жил он рядом с усадьбой Абэ, и в день штурма его освободили от служебных обязанностей. Он должен был следить, чтобы пожар не перекинулся на соседние строения.

Впоследствии он осознал, что плохо использовал дарованную ему свободу, и попросил об отставке. Мицухиса отклонил его просьбу:

— Ты по натуре не трус, а впредь будешь усердней, — сказал он и оставил его на службе. В дальнейшем, после смерти Мицухисы, этот вассал совершил харакири.

Останки братьев Абэ свезли в Идэногути, опознали трупы. Каждому омыли раны в водах реки Сиракава. И увидели, что

181

рана на груди Ягохэя, сраженного копьем Цукамото Матаситиро, была из всех ран самой великолепной. Слава Матаситиро после этого вознеслась еще выше.

1913

С. 145. В соответствии с правилами заложничества... — Система заложничества (санкин котай), введенная в период Токугава (1600-1868), предписывала удельным князьям-даймё определенный срок находиться в столице. В остальное время заложниками в Эдо (совр. Токио) оставались члены его семьи.