Михаил Садовяну - Братья Ждер

— Отец архимандрит, — повернулся Ждер, — я не этого добивался. Я не хочу, чтобы об этом узнал князь Штефан либо кто другой. Я и все, кто был там, поклялись молчать. Однако княжич должен знать, что нам все известно. Тогда он утихомирится и мы могли бы жить спокойно.

— Дитя, ты думаешь, что он успокоится?

— Я уверен, что теперь он побоится действовать.

— Откуда у тебя такая уверенность?

— Отец архимандрит, я знаю его.

— Да будет так, как ты говоришь. Пройдет немного времени, и я узнаю, что из этого вышло. Но пока суд да дело, нужно предотвратить всякие случайности. Ты должен скрыться с глаз Алексэндрела-водэ, уехать из страны.

— Бежать?

— Нет, не бежать.

— Так вы изгоняете меня? — Ждер вздрогнул. — Такая ждет меня расплата? Смиренно прошу тебя, отче, повременить. Быть может, я в чем-нибудь еще пригожусь господарю.

— Послушай, Ионуц, — ласково сказал архимандрит. — Ты всегда был нужен господарю. Ему известны некоторые твои подвиги, — он или сам был их свидетелем, или ему сообщали о них. Ты до сих пор не знал, что подле князя был человек, который внимательно следил за тобой.

— Неужели это правда? — с сомнением спросил Ждер.

— Чистейшая правда.

— В таком случае, не велики мои заслуги, если приходилось нагонять им цену перед господарем.

— Ты гордец, Ждер. Заслуги твои достаточно велики, однако королям и властителям необходимо иной раз открывать глаза, дабы, не дай бог, не свершилась несправедливость. Если власть повелителя не зиждется на справедливости, это значит, что она зиждется на песке. Мне часто доводилось быть возле князя, и я говорил ему о тебе. Ради справедливости и еще по одной причине, о которой никто не знает. Теперь настало время открыть тебе ее. Не хмурься. Ты не хочешь знать ее?

— Напротив, отец архимандрит, хочу знать.

— Вот и узнаешь. Для этого настало время — ты уже возмужал. Я доволен тобою. Мне нравится и то, что ты как будто с сомнением слушаешь и оглядываешь меня. Настало время открыть тебе тайну, — я хочу, чтобы ты поверил, что я настаиваю на твоем отъезде из любви к тебе. Нас с тобою связывают кровные узы.

Ждер застыл, но казалось, новость не взволновала его. Архимандрит же продолжал, вглядываясь мысленным взором в далекое прошлое:

— Мы Шендрешты, из рода Хараламбия Шендри. В родительском доме нас было шестеро: пять мальчиков и одна девочка. Я и моя сестра Оана были младшими. Оана была самой младшей. По боярским обычаям, наш отец, ворник Хараламбий, наделил богатством старших братьев. Лишь пятую часть состояния он оставил для себя, для меня и для Оаны. Отец решил, что мы с сестрой должны посвятить себя служению Христу и принять монашеский постриг. Я был послан на святую гору Афон, учился грамоте в монастыре Ватопеди, там же учился в юности своей и его светлость Штефан-водэ, когда его отец Богдан еще не вступил во владение Молдовой. Мы оба обучались в Ватопеди, и с той поры я стал неизменным другом князя. А когда пришло время и Штефан-водэ вернул себе престол, он призвал меня в советники. И как видишь, я по сей день остаюсь им. Сестра моя Оана была отослана в женский монастырь на берегу Днестра, в лэпушненской земле. Должно быть, ей, бедной, был дорог свет с его утехами и очень тяжко было подчиниться велению отца. Но противиться она не могла, ибо родитель был волен распоряжаться и ее судьбою, и ее жизнью. Затем старики родители наши скончались, сестра Оана, принявшая в иночестве имя Олимпиады, перешла из монастыря, где над ней совершили обряд пострижения, в другой, отдаленный, монастырь, близ татарских земель. Там ей довелось узнать и полюбить некоего воина, и всевышний, милостивый ко всем своим созданиям, думается, простил ей этот грех, ибо от мирской жизни ее оторвали насильственно. Однако после краткого счастья любви она изведала и муки стыда, и печаль, а здоровье ее было подорвано. Младенцем, коего родила она в муках и страданиях, был ты, Ионуц. Ты остался сиротой вскоре после своего рождения: матушка твоя ушла туда, где нет ни радостей, ни печалей. Чувствуя приближение смерти, она пожелала увидеть меня и со странствующим монахом послала мне весточку на Афон. Быть может, ты не знаешь, что в наших восточных монастырях существует такой порядок: некоторые монахи постоянно странствуют, разносят вести и книги, доставляют сведения из стран, попавших под власть антихриста, и трудятся во имя победы христианства по веленью всевышнего. Итак, монах прибыл на Афон и известил меня о том, что сестра моя Оана желает меня видеть, ибо ей очень мало осталось жить на этом свете. Я помчался и разыскал ее. Она исповедалась, попросила отпущения грехов и открыла мне, что ее младенец находится в Верхней Молдове и по милости господней войдет в дом своего родителя. Я обнял ее, и мы навсегда расстались с нею в сей земной юдоли. С тех пор я неизменно заботился о тебе. Ты носишь девичье имя твоей матери [58] Оана — сокращенная форма от «Иоана». и приходишься мне племянником. Ты сызмальства выказывал склонность к воинскому искусству и тем похож на своего родителя конюшего Маноле. Но разумом ты пошел в славный род своей матери.