Гэри Дженнингс - Ацтек

Впрочем, такими же нищими стали все оставшиеся в живых мешикатль, включая и нашего Чтимого Глашатая. Близилась неизбежная развязка. Все мы уже давно были лишены нормальной еды и ослабли до того, что нами начинало овладевать безразличие к происходящему. Тем временем Кортес и его армия — безжалостные, многочисленные и прожорливые, как те муравьи, что оголяют начисто целые леса, — наконец добрались до рыночной площади Тлателолько и начали громить тамошнюю пирамиду, согнав нас на столь тесное пространство, что мы вынуждены были стоять там чуть ли не плечом к плечу. Конечно, Куаутемок остался бы на своем последнем рубеже, даже если бы ему пришлось стоять на одной ноге, но я посоветовался со Змеем-Женщиной и некоторыми другими важными особами, после чего мы подошли к нему со словами:

— Владыка Глашатай, если тебя захватят чужеземцы, то все Мешико падет вместе с тобой. Но если ты спасешься, то, куда бы ты ни направился, сохранится и государство, ибо оно живо, пока у него есть правитель. Даже если все до единого на этом острове будут убиты или взяты в плен, Кортес не одержит над тобой верх.

— Бежать? — безразлично произнес он. — Зачем? Куда? — Затем, чтобы спасти себя самого, свою семью, а значит, и надежду народа. Куда? Пожалуй, среди ближайших соседей у нас больше не осталось надежных союзников. Но есть ведь и дальние страны, где ты можешь навербовать сторонников. Может быть, пройдут долгие годы, прежде чем у тебя появится хотя бы надежда вернуться домой в силе и торжестве, но, сколько бы на то ни потребовалось времени, мешикатль останутся непокоренными…

— Какие еще дальние страны? — спросил он без малейшего воодушевления.

Придворные и советники воззрились на меня, и я ответил: — Ацтлан, Чтимый Глашатай. Возвращайся к нашим истокам. Он уставился на меня как на сумасшедшего. Но я напомнил Куаутемоку, что мы сравнительно недавно возобновили связи с жителями нашей прародины, и вручил ему составленную мной карту с нанесенным на нее маршрутом.

— Там ты можешь рассчитывать на самый сердечный и радушный прием, владыка Куаутемок, — добавил я. — Когда их Глашатай Тлилектик-Микстли уходил отсюда, Мотекусома отправил с ним отряд наших воинов и немало семей мешикатль, умелых строителей. Может быть, ты увидишь, что они уже превратили Ацтлан в Теночтитлан в миниатюре. И уж по крайней мере можно надеяться, что ацтеки, как это уже было однажды, станут снова теми семенами, из которых произрастет новый великий и могущественный народ.

Уговорить Куаутемока оказалось непросто, и я не стану описывать весь тот спор, тем паче что план мой все равно не удался. Мне до сих пор кажется, что он был неплох и вполне мог осуществиться, но боги, видимо, судили иначе. В сумерках, когда корабли прекратили свой ежедневный обстрел и уже поворачивали к материку, Куаутемок с немалым числом сопровождающих спустился к воде. Все они сели в лодки и по сигналу отплыли, одновременно, но в разных направлениях. Со стороны это должно было выглядеть как массовое бегство. Акали с Чтимым Глашатаем и его немногочисленными спутниками предстояло направиться на материк — к маленькой материковой бухточке между Тенанаюкой и Аскапоцалько. Поскольку место это было безлюдным, предполагалось, что ни постов, ни патрулей Кортеса там нет, а это позволит Куаутемоку незаметно высадиться, проскользнуть в глубь материка и продолжить путь на северо-запад, в Ацтлан.

Но с боевых кораблей заметили, что от острова разом отошло множество акали, и решили проверить, действительно ли это беженцы. Корабли вернулись, испанцы стали осматривать наши лодки с высоких бортов своих кораблей, и, как назло, нашелся смышленый капитан, заметивший в одном каноэ человека, одетого слишком богато для простого воина. С корабля сбросили железные крючья, лодку подтянули к кораблю, а Чтимого Глашатая подняли на борт и не мешкая доставили прямиком к генерал-капитану Кортесу.

Я не присутствовал при той встрече, но слышал позднее, что Куаутемок через переводчицу Малинцин сказал:

— Не думай, что я сдался. Только ради моего народа я стремился ускользнуть от тебя, но теперь пойман и в твоей власти. — Он указал на кинжал на поясе Кортеса. — Поскольку я был захвачен в плен на войне, то заслуживаю и прошу смерти воина. Я прошу, чтобы ты убил меня на месте.

Но Кортес, то ли исполнившись великодушия от осознания победы, то ли просто из хитрости, елейным тоном возразил:

— О чем ты говоришь? Я не считаю тебя сдавшимся в плен и вовсе не собираюсь лишать власти, а уже тем более убивать. Напротив, я прошу, нет, я настаиваю на том, чтобы ты остался во главе своего народа, ибо нам предстоит огромная работа, в которой я очень надеюсь на твою помощь. Я предлагаю тебе, высокородный Куатемок, отстроить свой город заново, сделав его еще более пышным и великолепным.