Морис Юлет - Ричард Львиное Сердце

Стоя по ту сторону гроба, напротив того, за кем она так пристально наблюдала, Элоиза простерла руки над трупом, как простирает их священник за обедней над приготовляемыми святыми Дарами. Она сурово взглянула на графа и проговорила:

— Если б мертвые могли говорить, как ты думаешь, Джон, что сказал бы он про нас с тобой?

— Ах, мадам! — произнес граф Джон, дрожа, как осиновый лист. — Что это?

Элоиза сняла с покойника мой платок. Ужасная вещь всё ещё была там!

— Он был ласков со мной, — сказала она, пытливо вглядываясь в бездыханное лицо. — Он старался всячески угодить мне. — Она погладила лицо покойник и опять взглянула на графа. — Но вот, Джон, явился ты, а тебя он любил больше всех. Как же ты-то служил ему, мой милый паренек?.. О, Спаситель! — воскликнула она, поднимая свои взоры к небесам. — О, Спаситель, если б мертвые могли говорить!

Но и Джон мог говорить не больше мертвого: за него ответил король Ричард.

— Мадам! — начал он. — Мертвый уже сказал свое слово, и я ему ответил. Мне кажется, священный долг короля — быть посредником между Богом и людьми. Пусть же никто больше ничего не говорит: всё уже сказано!

— Нет, Ричард, нет! — перебила его Элоиза. — Сказано не всё. Как верно то, что я живу в терзаниях, так же верно, что ты будешь каяться, если не выслушаешь меня теперь.

— Мадам! — возразил король. — Я вас не стану слушать; я требую, чтоб вы молчали. Если за мной есть на это право, я даже повелеваю вам молчать, Я знаю что наделал.

— Нет, вы ничего не знаете! проговорила она и задрожала. — Вы — дурак!

— Может быть, — сказал король Ричард, слегка пожимая плечами. — Но в Фонтевро я всё-таки король.

Граф де Мортен начал мотать головой туда и сюда и дергать застежку своей шапочки.

— Воздуху мне! Воздуху! — тяжело дыша, воскликнул он, — Я задыхаюсь!

Его вынесли из церкви, отвезли домой и там пустили ему кровь.

— Ещё раз спрашиваю я тебя, король Ричард; хочешь ли ты слышать правду от меня? — крикнула мадам Элоиза.

Король яростно обернулся к ней и промолвил:

— Мадам! Я ровно ничего не желаю от вас слышать. Моя цель — принять святой Крест здесь, в этой самой церкви, и отправиться служить Господу нашему как можно скорее. Поэтому я убедительно прошу вас уехать отсюда и, если у вас ещё хватит времени, озаботиться о своем душевном здравии, как я забочусь о своем собственном и о здравии всего моего королевства.

Элоиза залилась слезами, изнеможенная всеми этими ужасами.

— О, Ричард! — промолвила она, — Прости мне мои прегрешения. Я так несчастна!..

Он двинулся вперед и, перегнувшись над покойником, поцеловал её в лоб.

Бог свидетель, я прощаю тебе, Элоиза! — сказал он.

Она удалилась со своими приближенными и, немного спустя, кажется, приняла пострижение в монастыре Фонтевро".

В таких выражениях Милó передает эту сцену, непосильную для моего пера.

По окончании похорон старого короля, Ричард послал письмо своему брату, королю Франции, напоминая ему дело, которое они задумали вместе, а именно — освободить Гроб Господа и восстановить святой Крест в Иерусалиме.

— Что же касается меня, — писал Ричард, — я имею самое твердое намерение приняться за дело как можно скорее и прошу вас, государь брат мой, присутствовать при возложении на меня святого Креста в сем самом храме города Фонтепро в предстоящий праздник святого Иоанна Крестителя. Пусть и все ваши служилые, именитый герцог Бургундский, Конрад, маркиз Монферратский и двоюродный брат мой, граф Генрих, прибудут с Вами и вместе с Вами примут участие в новом обете.

Покончив с письмом, Ричард отправился в Шинон, дабы сложить в сохранном месте отцовскую казну, а затем занялся приготовлениями к своему венчанию графской анжуйской короной, а также и к венчанию своей Жанны.

Как только она получила его приказание встретиться в Анжере в известный день, у неё и в мыслях не было ослушаться: надувшиеся губки означали вовсе не возмущение, а скорее страх. В Анжере графов Анжуйских венчают красной шапочкой и обувают в красные сапожки. Так Ричард и вправду сделается Красным Графом, а прокаженный ведь предупреждал её, чтоб она опасалась графской шапочки и ложа.

Опасаться их она могла, конечно, но как их избежать? Она уже успела испытать на себе, что Ричард — глава над нею. Год тому назад она подчинила его своей воле в Темной Башне. Но с тех пор он вертел ею, делил из нес, что угодно: стояло ему кивнуть — и она тотчас же исполняла ею волю. С тяжелым сердцем прибыла она поджидать его в черноватый городок Анжер, гнездившийся на аспидных скалах.