Антон Первушин - Львиное Сердце

Сталкер Виктор Свинцов по прозвищу Плюмбум совершил немало ошибок. И первую из длинного ряда — в апреле, когда позвал стажера-физика Артура за собой в Зону, чтобы отыскать и спасти научную экспедицию, без вести пропавшую на Свалке. Ведь с самого начала было ясно, что не прост этот Артур, ох не прост, что есть в нем какая-то загадка, что не до конца он откровенен, что мутит воду и морочит голову. И с самого начало следовало не миндальничать с ним, а взять за жабры и вытрясти всю подноготную. А потом… с извращенным удовольствием переломать пальцы на руках. Да и на ногах — чтобы дважды не вставать.

Но миндальничал, не вытряс, не переломал — носился, как с писаной торбой, пылинки сдувал. А как же иначе! Бой-френд единственной дочурки, кровиночки! А он никакой не бой-френд, а лжец и предатель. Хуже того — враг всего человеческого. Выродок из мира, который не должен существовать!

И что теперь? Что теперь?! А теперь — возможно, в самый ответственный момент жизни Плюмбума — физик показал свое истинное лицо. Под маской простака скрывался хитроумный расчетливый мерзавец. И как же ловко он провел всех! Ладно, Болек с Лелеком никогда не отличались хорошим знанием человеческих натур, Привалов слишком озабочен своими комплексами, чтобы замечать окружающих, Лара… ну что с нее взять, если речь заходит об Алине? Но ты-то, Плюмбум, как ты мог проглядеть мерзавца? Как ты мог поверить в наивность и простоту?.. Старый, что ли, стал? Нюх потерял? Похоже на то. А страдать за твои ошибки будут другие — и ближние, и дальние…

Все эти мысли проскочили в голове Плюмбума в одно мгновение — в то самое, когда он шагнул вперед и приготовился к прыжку, хотя уже понимал, что не успевает, не успевает, не успевает… Ведь Артуру, который стоял всего в десяти шагах и целился в него из автомата, оставалось всего лишь нажать на курок. Чем этот лживый подонок не преминул воспользоваться.

Грохота одиночного выстрела Виктор не услышал — сознание померкло от сильнейшего удара в грудь. Сталкера швырнуло на землю, и некоторое время он ничего не видел, кроме низкого темного неба, набухающего грозой.

Мыслей не осталось, все вышиб удар пули. Нужно было преодолеть боль и попытаться встать, но на это надо хоть немного времени. А времени не было. Потому что сейчас Артур подойдет и завершит начатое — контрольным выстрелом в голову. Это не компьютерная игра, и физику не нужен опытный враг за спиной — особенно, когда предстоит отправить в небытие целую Вселенную.

Как глупо все! Как глупо…

Артур почему-то медлил. Контрольный выстрел откладывался. Небо быстро темнело, на глазах превращаясь в неровную твердь, которая вот-вот прольется затяжным дождем. Где-то уже ворчал тревожно гром, словно эхо от копыт коней Апокалипсиса. Полыхнула нереально яркая зарница.

Конец света должен выглядеть именно так, отстраненно подумал Плюмбум. И удивился, что ему оставили время на подумать.

Кто-то подошел, наклонился над сталкером, заслоняя небо. Плюмбум рассчитывал увидеть мерзавца Артура и дуло автомата, но вместо них в поле зрения появилось удивительно родное лицо.

Алина? Дочка! Ты? Здесь?!

Плюмбуму хотелось вскочить, предупредить ее, сказать, что Артур — лжец и предатель. Но боль не отпускала, и Виктор Свинцов сумел только прошептать непослушными губами:

— Аля, сделай как надо…

Жить вообще больно.

Только боль бывает разная.

За годы без боли Харон успел об этом забыть. Но сейчас, трясясь в продуваемой электричке, натягивая вязанную шапку на уши, отворачиваясь от морщивших носы пассажиров и прижимаясь лбом к мокрому стеклу, он вспоминал всю боль, которую испытал за свою короткую человеческую жизнь.

Было в этих воспоминаниях нечто приятное. Не то чтобы Харон был мазохистом — вот это никогда: ни в первой жизни, ни во второй. Но ему было приятно, что он снова, пусть на краткое время, побудет человеком. Такой вот проявился неожиданный побочный эффект его миссии.