Морис Юлет - Ричард Львиное Сердце

Говорят, будто душа его была избавлена от огней Чистилища в тот самый день, когда она оставила свою плотскую оболочку, и она была восхищена на небо в огненном облаке. Это, вероятно, потому, что он славно предводительствовал полками креста. Достоверно я этого всего не знаю: мне не было откровения об этом. И я молю Бога, чтобы он был помещен вместе с Ганнибалом, Иудой Маккавеем и великим императором Карлом. А пока я пишу, пусть бы (если тут нет греха) и Жанна посидела у него на коленях. Помилуй, Господи Иисусе, души их обоих!

Explicit. [128]

«Эпоха крестовых походов» — такое же определение в исторической науке, как «эпоха переселения народов». Да, это был такой же знаменательный перелом в судьбе человечества, как великое передвижение племен, происходившее веков за семь до него. Но значение этих двух переворотов различно, отчасти даже противоположно. Переселение народов было движением человечества с востока на запад, крестовые походы — наоборот. Там варвары-язычники сталкивались с настоящей античной цивилизацией, здесь — полуобразованные христиане прикоснулись к переработке этой цивилизации в виде арабской и византийской культуры. Переселение народов было вызвано исключительно экономикой, исканием «новых мест» со стороны расплодившихся кочевников; в крестовых походах играла видную роль и психика — религиозный порыв. Переселение привело к образованию феодализма и папства, крестовые походы — к падению этих сил средневековья.

Уже из одной этой постановки вопроса ясно великое значение крестовых походов. Так как они, сверх того, полны высокого драматизма как пора истинно рыцарская, а сведения о них часто недостаточны, то историкам естественно было впадать в своего рода романтизм — в преувеличения. В последнее время, когда критика многое уяснила не к выгоде крестоносцев, поднимались недоверчивые голоса. Даже у нас знаток эпохи, профессор Успенский, сказал: «Трудно говорить о том, уравновешиваются ли громадные жертвы и потери той пользой, которую извлекло средневековое общество из знакомства с Востоком. По нашему мнению, выгоды неизмеримо ниже потерь и убытков. Влияние крестовых походов на прогресс средневекового общества подвергается значительному колебанию, если принять во внимание естественный процесс эволюции, который и без крестовых походов мог привести средневековые народы к успехам на пути политического развития и эмансипации».

Мысль глубокая. Тот не историк, кто отрицает непререкаемую силу эволюции общества, этого отрывка из эволюции вселенной. Мы всегда говорили то же и старались искать родников новых сил истории в самих народах, помимо катастроф или таких переворотов, как переселение народов. Но бывают катастрофы местных извержений Везувия или Лысой горы и катастрофы мировые, потопы и ледниковые периоды. Так и в истории есть перекаты, которые составляют «эпохи». И если не признавать значения переселения народов, Возрождения, Реформации, французской революции, то потеряется историческая перспектива и затруднится понимание самой судьбы человечества. Значение таких событий в том, что они ускоряют естественный ход эволюции и служат для историка вехами в безбрежном океане житейских бурь человечества. Сам г. Успенский не отрицает ни политических, ни общественных, ни культурных перемен в рассматриваемую пору: он только предостерегает от натяжки, от желания многих историков поставить всё это целиком «на приход» крестовых походов [129].

Мы более согласны с известным английским историком Стёббсом. Он говорит, имея в виду особенно поход Ричарда: «Что касается прямых следствий крестовых походов, то поколение, которое видело крымскую войну и заметило довольно явное сходство между её причинами, ходом и событиями третьего похода, не может думать, чтобы они не влияли прямо на историю христианского мира. Что же касается косвенных последствий этих великих предприятий, то не будет преувеличением сказать, что они затронули и дальше ещё будут затрагивать почти все патриотические и общественные вопросы. Но для оценки этого потребовался бы большой труд» [130].

На долю крестовых походов выпадает львиная доля в указанных выше переменах. И мы видим именно правильную эволюцию в том любопытном явлении, что это крупповское орудие прогресса было выдвинуто бессознательно именно основными силами средневековья, которые и были им сокрушены. Ведь они продолжались около трех веков — время достаточное для подготовки мировой революции. Они были матрицей, в которой кипели сплавы: их начало окружено лучезарными, теплыми облаками средневекового романтизма, от их конца веет резким ветром ясной рассудочности новой истории.