Морис Юлет - Ричард Львиное Сердце

— Полноте! Что вы можете поделать против Монферрата? — вскричала королева, содрогнувшись; а Жанна пристально и торжественно посмотрела на неё, как умирающая инокиня.

— Вы говорите, я красива, — заговорила она и вдруг остановилась, потом прошептала: — ну, — и я сделаю, что могу…

Она поникла своей золотистой головой. Королева, на миг ошеломленная, жестоко засмеялась:

— О, кажется, и я не могла бы пожелать тебе ничего худшего! Ненавижу тебя больше всего на свете, мать побочного сына! О, это будет достойное наказание! Прочь отсюда, невозможная змея! Оставь меня!

Жанна встала на ноги, поникла головой и пошла прочь. Но не успела она захлопнуть дверь, как королева сорвалась с кровати и поймала её. Она бросилась ей на шею и отчаянно зарыдала.

— О, Господи! — залепетала она. — Жанна, спаси Ричарда! Смилуйся надо мной: я так несчастна!

Теперь та была более похожа на королеву, чем эта.

— Дитя моё, я исполню, что обещала! — молвила Жанна, целуя пылавший лоб Беранжеры.

Она вышла вместе с аббатом на поиски Джафара-ибн-Мулька.

Чтоб добраться до него, необходимо было снять допрос с Фанумы. Сказано — сделано. Джафара заманили в дом, он оказался благоразумным и находчивым молодым человеком.

— Я не могу сам вести вас к господину моему, — сказал он. — Мне приказано проводить маркиза. Но можно ведь найти и другого надежного в проводники. А я ничего не имею против того, чтобы задержать на недельку или более отъезд сиятельного господина.

Но ни на что больше не шел, и даже угроза смертью, пущенная в ход аббатом, не заставила его изменить своего намерения.

— Смерть?! — воскликнул он, когда ему представили все доводы. — Ну, что ж такое? Двух смертей не бывать, одной не миновать. Я бы только посоветовал вашим попам первым делом разыскать Эль-Сафи.

Попы согласились: этот Эль-Сафи должен был служить проводником в Ливан. Эль-Сафи также на всё согласился, как только его разыскали. Галера была готова выйти в море. Временный гроссмейстер храмовников написал верительную грамоту своему «возлюбленному другу во едином Боге, Синану, Повелителю ассасинов, Vetus de Monte (Старцу Гор)».

Два дня спустя, аббат Милó, Жанна со своим малюткой Фульком, две-три её женщины и сам Эль-Сафи, их руководитель в деле, оставили Акру и направились в Тортозу, откуда им предстояло взбираться на Ливан верхом на мулах.

От гавани Акры до Тортозы надо плыть по морю два дня при попутном ветре. А оттуда, карабкаясь по горам, вы можете добраться до Муссы приблизительно в четыре дня, если проходы открыты. Если же они завалены, вы и совсем туда не попадете. Высоко на Ливане, над ледяным ущельем, где разветвляются сирийские реки Оронт и Леонт, под кедровой террасой, над облачной вершиной горы Шэрки лежит глубокая зеленая долина, которую стерегут со всех сторон снежные вершины с крепостями на них.

Посреди всего этого, меж кедров и рядов кипарисов, стоит большой, как город, белый дворец Повелителя ассасинов. Можно сколько угодно карабкаться по Ливану из ущелья в ущелье и не заметить этого места, а завидев его с какой-нибудь страшной кручи, вы не сможете приблизиться к нему. Старца из Муссы посещают только те, которые призывают смерть в том или в другом виде — таким людям тут нет отказа. Ослепительные снежные завесы, черные висячие леса, голые гранитные стены обрамляют дворец. Взгляните вверх — и вы увидите со всех сторон взлетающие к небесам острия вершин, а глубоко внизу, под лазурной крышей небосклона, — дремлющую долину зеленее изумруда.

В этом дворце, в просторных чертогах, почивают юноши, погруженные в мечты о женской красоте, а у дверей стоят лоснящиеся мальчики, прижимая к сердцу чаши с дурманом. Все эти люди едят и пьют одуряющее зелье, которое сначала повергает их в непробудный сон, а потом приводит в безумное опьянение. Тогда Старец призывает к себе того или другого и повелевает:

— Спустись с горы вниз, в прибрежные города, разыщи такого-то, облобызай его и вонзи в него нож поглубже!

Нимало не медля, юноша идет, всё время глядя окаменелым взором прямо перед собой, покуда не найдет своей жертвы; и до тех пор не смеет он глаз сомкнуть, пока дело не будет сделано. Таков обычай в Муссе, в замкнутой долине Ливана.

Туда-то и отправился на мулах из Тортозы Эль-Сафи, проводник Жанны и аббата Милó. Он беспрепятственно провел их через все ущелья и замок на вершине Мон-Ферран, а по-сарацински — Бахрин. С этой высоты они взглянули вниз на куполы и сады Муссы и поняли, что половина дела уже сделана.