Франтишек Кубка - Мюнхен

«Сегодня впервые дрозда я слышал свист…» — вспомнил Ян первую строчку своего давнего стиха о мартовских Петршинах [11] Район Праги. — Прим. ред. .

Наконец его впустили в кабинет. Советник Опльт восседал в глубоком кресле, теребя рукой поседевшую ассирийскую бородку. Лицо у него было желтое, глаза раскосые.

— Прошу, — полным достоинства голосом произнес он и показал на кресло. — Мне о вас звонили от доктора Хроуста. Изложите ваше дело.

Ян подробно все рассказал. Он хотел бы работать в соответствии со своими знаниями и способностями. Он хотел бы заняться научной деятельностью, лучше всего славяноведением. Он женат, и у него есть ребенок.

Советник Опльт внимательно смотрел в угол, продолжая теребить бородку. Он не произнес ни слова. Дрозд на крыше пел. Чужеземные клены в саду напротив зазеленели в полуденном солнце. На белом шкафчике тикали часы.

Ян говорил обо всем, о чем, по его мнению, следовало рассказать этому бородачу, который, вероятно, как раз сейчас решает, можно ли допустить, чтобы Ян стал научным работником, или нет. Но почему бородач молчит и не задает ни одного вопроса?

Ян не знал, о чем говорить дальше. Бородач упорно молчал. Наконец Ян тихо спросил:

— Я могу подать заявление?

Доктор Опльт резко приподнялся, протянул через стол волосатую руку:

— Дождитесь письменного уведомления. Мое почтение.

Дрозд на крыше пропел: «Видишь, видишь, Мартину! Видишь? Ви…» И песня оборвалась.

Ян оказался на Кармелитской улице. Здесь находились, соседствуя, министерство просвещения и управление полиции. Просвещение и полиция!

«Дождитесь письменного уведомления», — повторял Ян на ходу, идя по мосту Легии к Национальному театру и насвистывая. Когда он проигрывал, то всегда насвистывал, чтобы успокоиться. «Дождитесь, — говорил он про себя, — с пятьюдесятью кронами, которые, может быть, переведут через неделю из «Путника».

Золотая часовенка сияла. Над Влтавой летали чайки. Люди поворачивались грудью навстречу веселому ветру, дувшему с реки, и с радостью вдыхали первые весенние запахи. Как прекрасен этот город!

Ян ожидал письменного уведомления. Оно пришло неожиданно быстро, через неделю.

Пан доктор Мартину должен был явиться в министерство просвещения и образования в кабинет номер 24 от 9 до 12 часов дня.

Дом, в котором находилось министерство просвещения и образования, тыльной стороной был обращен к Петршинам. Это был бывший монастырь с каменными и деревянными лестницами. В длинных коридорах раздавалось гулкое эхо шагов.

В отличие от пана советника Опльта пан советник Мацек, сидевший в кабинете номер 24, от посетителей не прятался. Никто не мешал им войти. Кто стучал и открывал дверь, сразу же оказывался перед паном советником.

Пан советник Мацек привстал из-за стола и протянул Яну худую руку. На глазах у него было золотое пенсне, через толстые стекла которого он смотрел как старый ястреб. Голос его раздавался над высоченным воротником как надорванная струна:

— Вы сдавали, пан доктор, государственные экзамены по педагогике?

— Нет, только экзамены на степень доктора.

— Жаль, эти докторские экзамены ни к чему. Доктора сейчас по Праге бегают стаями.

— Я знаю иностранные языки.

— Сегодня иностранные языки знают все… Пан советник министерства Опльт поручил мне ваше дело. Однако в университетскую библиотеку вы не попадете. Там уже превышено число штатных мест. Вы легионер?

— Я не хотел бы хлопотать о государственной службе по этой причине.

— В университетской библиотеке все места заняты. Если вы не хотите подготовиться к государственным экзаменам по педагогике, то и путь в среднюю школу для вас будет закрыт. Но если вы в тяжелом положении, я мог бы замолвить за вас словечко. Какое-нибудь место подчиненного найдется… Сейчас я спрошу.

Костлявой рукой он взял телефонную трубку и принялся быстро набирать номер. Но Ян поднялся и взял его за эту костлявую руку:

— Никуда не звоните, пан советник!

— Почему? — Птичьи глаза строго уставились в лицо храбреца, однако пальцы перестали набирать номер.

— Я не прошу места начальника, но хотел бы знать, что вы имеете в виду под местом подчиненного.

— Например, регистратор дел в экспедиции.

— Благодарю вас. Я не хочу заниматься ни экспедиторским делом, ни регистрацией.

— Очень жаль. Хуже всего, пан доктор, когда человек не у дел. Я имею в виду, когда происходят события… Если он не у дел, то потом обнаружит, что все места заняты. Это закон всех переворотов. Двое ведь, как известно, на одном стуле сидеть не могут. Хе-хе… — сказал он дребезжащим голосом из-под высокого воротника. — Жизнь — это не стихи, дружище! Куда там! Вы это выбросьте из головы, пан доктор. Но заявление вы можете подать. Я постараюсь вас куда-нибудь устроить в стенах этого ведомства. Внизу вам скажут, какие нужны документы. Мое почтение.