Эрик Хелм - Критская Телица

Алькандра опять воздела правую ладонь и толпа утихла.

— Священным именем Аписа и великим знаком четырех ветров... — продолжила она.

Звонкий голос жрицы невозбранно разносился над площадью. Только что изреченная формула произносилась исключительно редко, лишь в случаях, когда самим устоям общества грозила опасность, и требовалось полное, безусловное подчинение всех и каждого единой воле Великого Совета.

Провозгласив ритуальную фразу, верховная жрица временно лишала обоих государей положенной законом власти, распоряжалась единолично и полностью отвечала за мудрость и справедливость своих действий.

— ...Приказываю! Мужчинам незамедлительно вооружиться! Женщинам и детям разойтись по домам! Через полчаса я жду горожан, способных владеть мечом, у стен Кидонского дворца...

Алькандра вновь помолчала и выкрикнула:

— ...Ибо именно государыня попрала законы, соблюдение коих обязательно и непременно для всех — от простой крестьянки до царицы! Ибо именно по ее велению была убита верховная жрица Элеана, уведавшая о вопиющих преступлениях и вознамерившаяся положить им предел!

Здесь Алькандра пустила стрелу наугад. Но угодила прямо в цель.

— Теперь я введу народ во дворец и представлю полные, несомненные, всесторонние доказательства своей правоты. Именем Аписа и великим знаком четырех ветров!..

* * *

— Эсон! Эсо-он!

Усиленный медным рупором голос Поликтора далеко разнесся над солеными водами.

— Капитан плывет на борту ладьи! — долетело в ответ. — С афинянами!

— Задержите греков! Измена! — рявкнул Поликтор и начал понемногу сближаться с ушедшей плетра на четыре вперед галерой.

— Что за гарпия? — удивился Эсонов келевст, распоряжавшийся на борту пентеконтеры в отсутствие командира. — Какая измена?

— Лавагет объявил тревогу! — откликнулся Поликтор. — Велел немедленно вернуть беглецов!

Келевст опустил рупор.

— Сами разбирайтесь, — буркнул он с досадой и немалым беспокойством. — Эсон верховодит, ему и толкуй про измену да про тревогу... Велит капитан идти назад — пойдем. А я в присутствии старшего приказам, которые отдаются младшими, не подчиняюсь. Малый ход, курса не менять!

Афинское судно Поликтор настиг примерно через пятнадцать минут.

— Эсон!

— Да! — отозвался капитан, буквально вырывая у греческого капитана переговорную трубу.

Иола застыла, соображая, как быть.

— Зачем ты уводишь греков?

— Приказ, подтвержденный священным перстнем!

Поликтор ошеломленно опустил рупор и несколько мгновений безмолвствовал.

— Государь объявил боевую тревогу! Велел немедленно догнать и возвратить беглецов! — продолжил он с обновленной решимостью.

— Приказ есть приказ! — неохотно возразил Эсон.

Разумеется, честный моряк предпочел бы повиноваться лавагету, однако речи Иолы не пропали вотще. Эсон перестал разуметь происходящее и решил неукоснительно держаться полученных распоряжений. Коль скоро произошла ошибка, то винить, во всяком случае, надлежит не его...

— Нас атаковало какое-то страхолюдное корыто! Плевалось огнем и пускало корабли ко дну один за другим!

— Я видел, — заскрежетал зубами Эсон.

— Дело нечисто, дружище! Неладно дело это, говорю тебе! Хоть задержись немного, вели дрейфовать, покуда не выясним, что к чему!

Критянин свел брови к переносице, обернулся.

— Поликтор, пожалуй, прав, — сказал он Иоле — Меня и самого сомнение брало: больно уж несуразно все выглядело... Гей, лотовой [77] Моряк, в обязанности которого входит измерять глубину привязанным к длинному линю свинцовым грузом — лотом. !

— У тебя есть приказ, — торопливо сказала Иола.

— Отмененный последующим распоряжением лавагета, — ответил Эсон — Глубину, быстро!

С явственным плеском свинцовая гирька нырнула в воду. Смуглый мореход равнодушно и сноровисто вытравливал просмоленную бечеву.

— Я же все пояснила раньше! — воскликнула Иола, чувствуя, что замысел Эпея вот-вот может пойти прахом.

— Вот и прекрасно. Мои люди вернутся в Кедонию, разузнают положение вещей, а потом возвратятся с подтверждением либо одного, либо другого приказа. Я не намерен...

— Семьдесят локтей, господин, — сообщил моряк.

— Отдать якорь! — скомандовал Эсон и снова поднес к устам широкий медный раструб: — Поликтор!

— Да!

— Оставайся рядом с нами! Пентеконтера пойдет в Кидонию и вернется часа через три-четыре! Нужно уразуметь...

— Что уразуметь? — заревел Поликтор. — Товарищей жгут и топят у тебя на глазах, а ты еще колеблешься?