Томас Фланаган: Год французов

— Нет, только не туда. В школу тоже не стоит. Давай в таверну Тоби.

— И куда ты так торопишься, Оуэн? Спел бы нам, — попросил Хенесси.

— Жаль, нет сейчас с нами Падди Линча. Он бы вам еще и сплясал, подрыгал бы ногами, на виселице у него здорово получалось. Сам научился, а других не успел.

Кроме Куигли, никто не засмеялся.

— Ну и шутник же ты, Оуэн, особенно когда выпьешь.

— Значит, почти всегда, — усмехнулся Мак-Карти.

— Желаю добраться домой целым и невредимым, — напутствовал его Хенесси.

Напоследок Мак-Карти оглядел каждого, хотя в полумраке лиц уже не рассмотреть. Сколько зла могут сотворить четверо людей в придорожной таверне вблизи Килкуммина? Точнее, трое людей и бешеный бык с толикой разума и круглыми, как луна, глазами.

А небесная проказница смотрела на него, будто дразнила. Сегодня полнолуние, и виден каждый камень, каждый кустик на берегу спящей бухты. Ночь выдалась прохладной. Далеко на запад торчал свиным пятачком полуостров — мыс Даунпатрик. Дальше простирался край дикий и пустынный — Эррис. К югу, вплоть до острова Акилл, тянулась горная гряда Невин. На востоке — Бычий кряж, за ним — графство Слайго; земли там получше, хотя с Керри не сравнить — вот уж где рай для землепашца; или с большим, суетливым городом, вроде Корка. Но соседи из графства Голуэй считали Мейо самым бедным, богом забытым местом. Им ли, бедолагам, судить!

Мак-Карти шел берегом по узкой извилистой тропке. Недалеко впереди меж невысоких холмов, словно в чаше, его селение Киллала. А на вершине Крутого холма указующим перстом уткнулась в темное ночное небо невидимая сейчас круглая башня. Знает ли кто, сколько она простояла? Одни говорят — со времен германцев, другие — со времен, когда обосновался в Ирландии народ Гэльский. Может, и так, на земле этой лишь руины помнят о веках минувших: здесь стояла гэльская крепость, там — норманнский замок. Но даже и круглобоким башням не упомнить седой старины, ведь еще до них выросли дольмены [4] Древнее погребальное сооружение. Состоит из огромных поставленных вертикально камней, покрытых сверху одной плитой. и огромные, словно для великанов, усыпальницы-курганы.

Он вошел в Киллалу с запада, миновал рыбачьи хижины, где на стенах сушились сети, и вступил в лабиринт узких кривых улочек. У открытой двери в таверну Тоби замедлил шаг, луна услужливо осветила вывеску: оскал волкодава. Даже вывески столь веселых заведений таили злобу и вражду: волкодав ощетинился и ощерился. Бедный Мак-Карти, разнесчастный изгнанник, как Овидий! На улицу из таверны донеслись приглушенные голоса. Может, очередной путник рассказывает что-то новое о подавленном Уэксфордском восстании. Тысячи людей на дорогах. Кровь льется рекой, город за городом падает под натиском мятежников. Они безжалостно расправляются с ополченцами и йоменами, зеленые поля усеяны телами в красных мундирах. Певцы восстания, его Гомеры и Вергилии — странники и бродячие торговцы — несли рассказы до самых глухих таверн.

Мак-Карти уже совсем было решился войти, но передумал и зашагал дальше, миновал католическую церковь — вотчину преподобного Хасси. Ее отстроили заново, и она словно стеснялась своего наряда среди скромных лавок купцов-протестантов. Бассет, Бичер, Ривз, Станнер — все они знавали и лучшие времена, когда Киллала процветала. Теперь же торговля сосредоточилась в Баллине, на юго-западном краю залива, где проходила дорога на Каслбар. Да, не повезло Ривзу и Станнеру. Напротив крытого рынка — протестантская церковь и дом священника Брума. В старые добрые времена была в Киллале даже резиденция епископа. Особняк Брума — большой, серого камня, с красивыми стрельчатыми окнами — величали Дворцом, за ним городок кончался, лишь на самой окраине ютилась кучка лачуг, и среди них просторное приземистое строение — школа, где с конца осени и до весны вел уроки Мак-Карти. Он учил грамматике, морскому делу, Евклидовой геометрии, читал Овидия и Вергилия, учил вести приход и расход, рассказывал о метафизике. Но научить удавалось немногих, разве кто из ребятишек посмекалистее метил в священники. Остальные довольствовались счетом, катехизисом, да зачатками английского. Однако им нравилась звучная латынь, они с удовольствием слушали отрывки из Овидия, еще Мак-Карти потчевал их рассказами о своих двухлетних странствиях по Манстеру. [5] Провинция на юге Ирландии. Да, горькую пилюлю знаний приходилось подслащивать и былью, и небылицами.