Андрей Караулов - Русский ад. На пути к преисподней

…Никогда и никому Президент России Борис Николаевич Ельцин не признавался, что у него тайная-тайная мечта. Он очень хотел, чтобы здесь, в Москве, народ бы сам, по собственной воле, поставил бы ему памятник.

Коммунист, победивший коммунистов, то есть самого себя! Памятник – это покаяние тех, кто травил и унижал его все эти годы, кто смеялся над ним после Успенских дач, кто злобно шипел ему в спину, когда он положил на трибуну съезда свой партбилет… – покаяние тех, кто издевался над будущим Президентом России как только мог.

– Пойдем, Борька, домой. Нагулялись уже.

– Дед, а охрана это твои слуги?

– Почему слуги? – удивился Ельцин. – Они мои друзья.

– А че ж ты тогда на них орешь?

– Я ору?..

– Ну не я же… – Борька недовольно посмотрел на Ельцина.

– A-а… ш-шоб знали, понимашь…

– Они не знают, что ты Президент? – охнул Борька.

– Ну… – Ельцин остановился, – ну… шоб, значит, не забывали!

– А забывают?..

– Ну-у… пусть помнят, короче…

Ветер размахнулся и налетел на старые сосны. Они обиженно вздрогнули и затрещали – из последних сил.

Поразительная особенность Ельцина резко, на полуслове обрывать любые разговоры, даже с собственным внуком, была неприятной, причем для всех одинаково; Ельцин вдруг замолкал, как бы предлагая подождать, пока он, Президент, обдумает свои мысли.

«Готовьте предложения» – любимая фраза Ельцина, если он не знал, как ему быть.

«Я так решил!» – к Президенту возвращалось достоинство.

Разговор с Шапошниковым, Баранниковым и Грачевым был назначен на час дня.

Ельцин решил говорить правду и только правду, все как есть.

На самом деле, конечно, он побаивался своих генералов, но интуиция говорила Ельцину, что генералы боятся его еще больше, чем он их.

Да, по-весеннему шпарит солнышко, по-весеннему всюду капель, красота неописуемая…

Ельцин медленно, тяжело поднялся по ступенькам каменного дома, открыл дверь. Первым вскочил Грачев, валявшийся в кресле:

– Здравия желаю, товарищ Президент Российской Федерации! В военных округах на территории России все в порядке! Боевое дежурство идет по установленным графикам, сбоев и нарушений нет. Докладывал Председатель Государственного комитета РСФСР по оборонным вопросам, генерал-полковник Грачев!

Ельцин молча протянул ему руку. За спиной Грачева по стойке «Смирно!» застыли Баранников и Шапошников: они играли в домино.

– Выйдем во двор, – сказал Ельцин. – Там и поговорим.

Его все время тянуло в лес, на свежий воздух, – Ельцин совершенно не доверял кабинетам. Он еще с вечера сказал Коржакову, что он и генералы уйдут в лес без охраны и распорядился, напоследок, «ш-шоб в кустах, понимашь, никого не было».

– Вы один всех и будете… охранять, – закончил он.

Коржаков понятия не имел, куда, в какую сторону пойдет Президент. Чистых пней не было, присесть негде, а скамейки в Завидово были только у корпусов.

Ельцин шел очень быстро, успевал за ним только Грачев, даже Коржаков заметно поотстал.

– Я, Пал Сергеич, здесь сяду, – Ельцин кивнул на упавшую березу. – Вы тоже, значит, устраивайтесь!

Береза была вроде бы сухая.

– Я мигом, мигом… Борис Николаевич… Разрешите, товарищ Президент?

Ельцин поднял глаза:

– Вы куда? Я не понял.

Подошли Баранников и Шапошников, а Коржаков все время держался поодаль, как и полагается.

– Стульчики прихвачу, Борис Николаевич. По-походному.

– А, по-походному…

Ельцин сел на березу и вытянул ноги.

– Давайте! – кивнул он Грачеву. – Стульчики!

Грачев эффектно прогалопировал в сторону дома.

– Ну, – Ельцин посмотрел на Баранникова, – что творится у нас в стране?

– По моей линии, – Баранников сделал шаг вперед, – все спокойно, Борис Николаевич.

Солнце спряталось, и вдруг налетел дождик. Коржаков тут же раскрыл зонт и встал над Ельциным, как часовой.

Маршал Шапошников и генералы делали вид, что дождь для них не существует.

– В трех округах, – тихо начал Шапошников, – продовольствия, товарищ президент, на два дня. Уральско-Приволжский, Киевский, Читинский и – Северный флот.

– А потом? – Ельцин внимательно смотрел на Шапошникова.

– Одному богу известно, что будет потом, Борис Николаевич. Хотя и можно… догадаться… – добавил он.

Дождь становился сильнее.

– А Горбачеву… известно? – Ельцин прибавил голос.

– На прошлой неделе я отправлял рапорт.

– Не справляется Горбачев, – сказал Ельцин.

– Так точно! – согласился Баранников.