«Каков!» — невольно подумал Андропов.
— Сколько языков вы знаете? — очевидно, стараясь сменить тему разговора, спросил полковник.
И Мозгляк тут же успокоился, снова сел на край стула и с некоторой обидой, растворенной в достоинстве, сказал:
— Восемь, Петр Николаевич, если не возражаете,— И «Станислав Янович» отбил рукой нервную дробь по столу.
Рука быстро приблизилась крупным планом, и Юрий Владимирович Андропов увидел на ней заметный шрам, пересекающий ладонь и захватывающий запястье.
Полковник Терешаев тоже смотрел на шрам.
— Вам бы, Станислав Янович, избавиться от этого украшения,— сказал он.
«Умница,— подумал Андропов,— Только надо бы раньше… Прав Попков: таких агентов необходимо беречь и холить».
А Мозгляк, передернув плечами, сказал:
— Зачем? Он мне не мешает. Потом… Воспоминание детства.
— Хорошо,— перебил полковник.— Прилетите из Австрии, и мы вернемся к этому разговору. У нас, Станислав Янович, замечательные врачи. Простейшая операция — и никаких следов,— Похоже, Мозгляк пропустил это предложение мимо ушей, оно его не заинтересовало,— А теперь… Самое главное.
— Я слушаю,— встрепенулся «Станислав Янович», и теперь весь его облик являл напряженное внимание.
«Определенно уникальный субъект»,— утвердился в своем мнении Андропов.
— Слушайте меня внимательно, Станислав Янович. Операция должна состояться при любых, даже самых неблагоприятных обстоятельствах…
— Будет именно так, можете не сомневаться,— с достоинством перебил Мозгляк,— Операция состоится.
— Это, во-первых,— продолжал полковник Терешаев спокойно и твердо.— Во-вторых, и это принципиально важно, объект, тоже при любых обстоятельствах, даже при необходимости самой жесткой обработки, ни в коем случае не должен заподозрить, что все происходящее с ним инспирировано…— Несколько мгновений Петр Николаевич колебался,— Из этого кабинета.
— Понимаю! — с восторгом воскликнул «Станислав Янович». И тут же разъяснил причину этого: — Работа усложняется. Но, дорогой Петр Николаевич, надеюсь, и гонорар тоже?
— Не обидим,— поморщился полковник Терешаев.— Наконец, последнее. На этот раз, Станислав Янович, вы работаете не в одиночку…
— Не понял! — поспешно перебил Мозгляк.
— Сейчас поймете. Мы вам обеспечим страховку.
— И… Кто это?
— Вы с этими людьми не будете входить в контакт. Повторяю: они вас страхуют и вступают в игру только в самой кризисной ситуации. Если она, не дай Бог, возникнет.
— То есть вы мне не доверяете?
— Доверяем,— поморщился Терешаев,— Если бы не доверяли, о страховке я бы не ставил вас в известность.
— Резонно,— усмехнулся Мозгляк.
— Просто… Эту страховку вы должны учитывать в своих действиях. Теперь, кажется, все.— Полковник Петр Николаевич Терешаев извлек из ящика стола коричневую кожаную папку,— Вот ваши документы и командировочные. Вы прибываете в Вену этой ночью, ваш клиент через двое суток этим же рейсом. Встреча…
— Да у меня все рассчитано по минутам! — с обидой и раздражением перебил Мозгляк.— Господи Боже мой! В уме, конечно…
— Хорошо, хорошо! — Полковник положил на руку «Станислава Яновича», которая вознамерилась отбарабанить свою очередную дробь, широкую ладонь, и Мозгляк замер от этого прикосновения,— Уж больно вы нервны, дружище. Давайте-ка разберемся с документами и прочим…
Юрий Владимирович Андропов отключил монитор и взглянул на часы — было без четверти одиннадцать. Он набрал номер начальника Пятого управления.
— Я слушаю,— тут же раздался голос Попкова.
— Зайдите, пожалуйста, ко мне, Фрол Дмитриевич.
…Через пять минут они сидели за журнальным столиком, перед ними стояли две чашки — с чаем для Андропова, с крепким черным кофе для Попкова и тарелка с солеными орешками.
Возникла небольшая, но напряженная пауза. Ее нарушил Андропов:
— Что ж, я удовлетворен.
Фрол Дмитриевич Попков с облегчением вздохнул.
— Да, удовлетворен,— повторил хозяин кабинета.— И я еще раз убедился в том, что не ошибся, поручив вам подыскать человека для операции «Нарцисс».
— Спасибо за доверие, Юрий Владимирович.
— Этот Мозгляк вполне, вполне. Расскажите о нем поподробней.
— Извольте.— Начальник Пятого управления сделал крохотный глоток кофе,— Настоящая его фамилия — Зацембо. Казимир Янович Зацембо. Поляк. Наш поляк, из Белоруссии. История вкратце такова. Во время войны в Борисове свирепствовал начальник полицейской части города Ян Янович Зацембо, сын бывшего мелкопоместного помещика. Усадьба Зацембо располагалась в двадцати километрах от Борисова и была сожжена не то местными крестьянами, не то чоновцами во время революции. Было у Яна Яновича, кстати, представьте, Юрий Владимирович, учителя белорусского языка и литературы, трое детей — сын и две дочери — судьба их тривиальна и к нашей истории не имеет отношения. А вот сын, Казимир, Казя… Словом, Ян Янович при немцах оказался садистом: в застенках своего полицейского участка с особыми изуверствами «выбивал» показания из попавших в его руки партизан и тех, кто подозревался в связях с партизанами. И самое невероятное… Уже в конце войны, в сорок четвертом году, стал Ян Янович брать на свои допросы подросшего сынка, Казю. Это так его матушка называла — Казя. Жена Яна Яновича, безответная Анна Леоновна, умерла от туберкулеза месяца за два до освобождения Белоруссии от немцев. Так вот… Стал пятилетний Казя присутствовать при отцовских истязаниях пленных партизан. Ну и других…
Читать дальше