Виктор Поротников - Утонуть в крови - вся трилогия о Батыевом нашествии

— И такому ничтожеству Михаил Всеволодович уступил Брянск! — зло процедил сквозь зубы Анфим Святославич.

— Почто же нас с Анфимом князья не позвали под свои знамена? — поинтересовался Роман Старый.

— Изяслав Владимирович и его братия не могут пойти против воли Михаила Всеволодовича, — с печальным вздохом проговорил Матвей Цыба. — Покуда вы оба пребываете во вражде с Михаилом Всеволодовичем, никто из князей Ольговичей помощи вам не окажет.

— Ну и черт с ними! — проворчал Анфим Святославич, взглянув на брата. — Мы и сами не лыком шиты! Сможем за себя постоять.

Когда Феодосия Игоревна спросила Матвея Цыбу про своих лошадей, мол, почему их нигде не видно, ответ боярина сильно расстроил ее. Оказалось, что Изяслав Владимирович, рассерженный тем, что княгиня Феодосия задержалась во Вщиже на ночь, велел своим слугам забрать всех ее лошадей. В этом поступке был весь Изяслав Владимирович, вспыльчивый и ревнивый, склонный на необдуманные решения и скорую месть.

— Воистину, беда не приходит одна, — невольно вырвалось у Феодосии Игоревны.

При этом она встретилась глазами с Анфимом Святославичем, как бы намекая ему на их вчерашнюю оплошность, из-за которой Гремислава теперь знает то, чего знать не должна.

— Женой твоего сына я все равно не стану, княгиня! — сердито молвила Гремислава, трясясь на ухабах в одном возке с Феодосией Игоревной. — Воля моих родителей для меня не указ. Я уже давно не ребенок и сама могу промыслить о себе. Я еду в Козельск лишь затем, чтобы посмотреть на княжича Василия, только и всего.

— Конечно, дочка, — тихо и покорно произнесла Феодосия Игоревна. — Я все понимаю. Никто неволить тебя не станет.

— И я тебе не дочка, запомни это! — тут же ввернула Гремислава, пронзив свою собеседницу неприязненным взглядом. — У меня есть мать, которая не соблазняет тайком чужих мужей.

— Прости, девочка, — чуть слышно сказала Феодосия Игоревна, не смея взглянуть на Гремиславу. — Мне очень стыдно перед тобой.

— Тебе должно быть стыдно прежде всего перед Богом, княгиня, — чеканила слова Гремислава. — Бог все видит и всех наказует за любые грехи, большие и малые. Прелюбодейство же один из самых тяжких грехов. Отмолить его очень трудно.

— И все же я постараюсь, — прошептала Феодосия Игоревна. — По приезде в Козельск сразу же пойду в храм, покаюсь.

Такое смирение и раскаяние Феодосии Игоревны слегка смягчило Гремиславу, которая умолкла и больше не бросала на свою попутчицу гневно-презрительные взгляды. Постепенно ухабистая дорога укачала княжну, которая заснула, уткнувшись подбородком в ворот медвежьего тулупа, укрывавшего ее наподобие одеяла.

Кутаясь в подбитый мехом длинный плащ, Феодосия Игоревна предалась невеселым размышлениям, глядя на прелестное девичье лицо с закрытыми глазами, озаренное бледным светом хмурого мартовского дня. Солнечный свет проникал внутрь крытого возка через зарешеченное стеклянное оконце в его задней стенке и через другое оконце в боковой дверце. До слуха княгини доносились окрики возницы, погоняющего тройку лошадей, идущих резвой рысью.

Благодаря отзывчивости Романа Старого, уступившего Феодосии Игоревне нужное количество коней из своей конюшни, ей удалось без промедления выехать в Козельск. Людмила Мечиславна настояла на том, чтобы Гремислава отправилась в Козельск вместе с Феодосией Игоревной. По обычаю, без смотрин в таком деле обойтись было нельзя. Гремиславе и Василию нужно было увидеть друг друга перед помолвкой, о которой уже договорились Феодосия Игоревна и родители Гремиславы.

В этой поездке Гремиславу сопровождали пятеро гридней из дружины Романа Старого. Все они были вооружены и верхом на конях. Старшим в этой пятерке был Янислав, боярский сын.

Путь из Вщижа до Козельска занял два дня.

Видя враждебное настроение Гремиславы, Феодосия Игоревна по приезде домой не стала говорить сыну ни про смотрины, ни про помолвку. Она сказала Василию, мол, Гремислава просто захотела погостить у них, поближе познакомиться с его сестрой и с княжной Радославой, благо всем им было по шестнадцать лет.

В Козельске, как и во Вщиже, жители передавали из уст в уста тревожные слухи о татарах, полчища которых движутся на юг от верховьев Днепра. В Козельск под защиту крепостных стен стекались смерды как из ближних, так и из дальних деревень. Всего за несколько дней население Козельска увеличилось почти вдвое. Мало у кого из беженцев в Козельске имелись родственники или знакомые, поэтому большинство смердов ютились вместе с семьями где придется. Кому не досталось крыши над головой, те ночевали прямо в санях под открытым небом.