Игорь Ушаков - Евангелие от Егория

Идут они дальше к дому священника Иаира. Тот идет и причитает, горько плача. Иисус же говорит ему:

— Не бойся, главное — веруй!

Понял Иисус, что если несколько дней тление не берет тело умершей, то не мертва девица, а впала в летаргический сон. Когда подошли к дому Иаира, Иисус не позволил никому следовать за собой, кроме Петра, Иакова и Иоанна.

Вошли они в дом, видят людей в полном смятении. Бывшие там женщины причитали и, заливаясь слезами, вопили громко. Иисус, пытаясь успокоить всех, сказал, что, может быть, не умерла дочь, а только заснула. На эти его слова народ начал даже надсмехаться над ним, говоря: «Уже пять дён лежит девица мертвая, а ты говоришь, уснула!»

Иисус, попросил отца девицы выслать всех вон из покоев, в которых лежала девица, да и самому тоже выйти. Когда его оставили одного, подошел Иисус к лежавшей бездыханно девушке и поднес к ноздрям девицы маленькое зеркальце, которое он всегда носил с собой. Он тут же увидел, что оно слегка, почти невидимо запотело. Иисус подумал: «И кто меня за язык тянул говорить, что, может, спит она? Вдруг поверили бы мне, что всего-навсего спит? Тогда и чуда бы не вышло! Слава богу, что не обратили на мои слова внимания, но даже еще и осмеяли меня». Иисус подошел к девице, взял ее за руку, и ровным и тихим голосом, монотонно повторяя одни и те же слова, начал говорить ей, чтобы она проснулась и встала. И вот ресницы девушки затрепетали, она слегка приоткрыла глаза. Тут позвал Иисус обратно отца и мать девицы, всех своих учеников и некоторых особо рьяных зевак в покои, где девица лежала.

И, взяв девицу за руку, говорит ей: «Талифа куми!», что значит: «Встань, дщерь моя!» И девица, послушавшись Иисуса, села на край кровати, спустив ноги на пол. Она пыталась встать и пойти, но ей это не удавалось: слабость одолела ее — сказывались те несколько дней, которые она провела, не вкушая и крошки от разломанного лаваша.

Не было предела изумлению публики. Все восторженно и оживленно обсуждали свершившееся, воздавая хвалу исцелителю. А он сказал: «Накормите ее, да вернутся силы в тело ее!» И он строго приказал всем, чтобы никто об этом никому не рассказывал. И конечно же, как по мановению волшебной палочки, тут же слух разнесся по всей стране об этом чудесном воскрешении. «Молодец все же Иуда, посоветовавший мне запрещать рассказы о том, как я исцеляю людей!» — подумал Иисус.

Между Иерихоном и Иерусалимом есть небольшое местечко — Фара. Нет в том местечке ничего примечательного, но остановился в нем Иисус с апостолами своими, ибо настало время передохнуть и набраться сил перед входом в большой город — священный город евреев да и других народов проживавших в этом новом Вавилоне.

И вот на привале рассказал Иисус свою очередную притчу.

Некто был богат, одевался в порфиру и виссон и каждый день пиршествовал блистательно. Жил одновременно с ним на грешной земле другой, кто был нищ, лежал у ворот этого самого богатея в струпьях и питался лишь крошками, падающими с барского стола.

Умер нищий и отнесен был Ангелами на лоно Авраамово. Умер и богач, и похоронили его. И попал он, конечно же, в ад… Будучи в нестерпимых муках, он поднял глаза свои и увидел вдали Авраама и того бедняка на лоне его. И возопил бывший богатей: «Отче Аврааме! Умилосердись надо мною, пошли того бывшего нищего, чтобы омочил он конец перста своего в воде и прохладил язык мой, ибо я мучаюсь в пламени сем».

Но Авраам сказал: «Вспомни, что ты получил уже доброе твое в жизни твоей, а бедолага этот имел только злое. Ныне же он здесь утешается, а ты страдаешь. Да и невозможно попасть из ада в рай — это надо заработать при жизни земной».

Иисус любил побеседовать с каждым из учеников в отдельности. Если беседы с Иудой давали обоим им силы для дальнейшего движения вперед, для выбора пути, то с остальными Иисус говорил, чтобы лучше понять, как люди понимают и воспринимают его слова. А община Иисусовых апостолов была воистину разнообразна. Тут был и вернопреданный, ни в чем не сомневающийся Петр; и безропотная тень его — Андрей; и критиканствующий, хотя в целом и недалекий, Фома; и доверчивый Иоанн; и крепкого ума Матфей, у которого, правда, не хватало скорости реакции; и легкомысленный Филипп.

В этот раз после рассказа притчи Иисус шел, сопровождаемый Фомой, который, как всегда задавал вопросы:

— Учитель! А что же будет с теми у кого в жизни намешано: и добра и мучений получили поровну? Куда им путь в ад или Царствие Небесное? Или же они будут год там, а год сям? Да и кто решать-то будет? Ведь сам говорил, что между добром и злом граница неясная, как у моря Галилейского: откуда ветер дует, туда и волна воду на берег задувает. Неужто правда, достаточно покаяться и в рай попадешь? А что если бы тот богач перед смертью покаялся, так он тоже бы в раю оказался? А бедняк, забывши покаяться, так что — прямиком в ад?