Игорь Рожок - Евангелие ведьм. Шабаши и костры

© Depositphotos.com / shmeljov, rbvrbv, cristiangusa, Ancello, обложка, 2020

© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», издание на русском языке, 2020

© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», художественное оформление, 2020

Одной из важнейших задач для историков является исследование древних цивилизаций. Но, несмотря на все возможности, которые нам предоставляют современные технологии, мы все равно не можем утверждать, что знаем о них все. Почему же так получается?

Все дело в самой природе тайного. И дело не в том, что мы не можем правильно толковать действительность, а в том, что для этого толкования у нас нет достаточных сведений. Например, если мы найдем в ранее неизведанном месте древний глиняный горшок, то логично будет предположить, что здесь стояла деревня, люди вели какой-никакой быт, умели мастерить горшки, в конце концов. Однако точность этих сведений весьма сомнительна. Горшок мог остаться, например, после проезда купца или просто сумасшедшего, который везде раскидывал горшки. Конечно, обычно в такие рассуждения пускаются студенты, которые хотят во что бы то ни стало переспорить своего преподавателя. Однако в трактовке исторических событий все же не стоит упускать любые теории.

Казалось бы, вся проблема в том, что у древних цивилизаций просто не была настолько развита письменность, чтобы оставить исчерпывающие сведения о своей культуре и быте. Естественно, любой историк или лингвист возразит, что существуют древние неразгаданные языки. Человек же, не связанный с научной деятельностью, привыкший рассуждать только на основании собственной фантазии, скажет, что завесу тайны на современную человеческую цивилизацию накинет как раз таки переизбыток письменности.

Давайте пофантазируем, будто все человечество исчезло вследствие какого-то стихийного бедствия. Вместе с ним кануло бы в небытие, скажем, 40 % всей имеющейся у нас информации. Через долгое время без соответствующего ухода исчезли бы и остальные 60 %.

И вот на планету-пустырь, заполненную дикой смесью из разрушенных готических соборов, соседствующих с огромными торговыми центрами, прилетают пришельцы, которые принимаются ее исследовать. Сделаем еще одно допущение и позволим пришельцам реконструировать некоторые человеческие языки. Как думаете, много ли ясности это внесло бы? Они бы перелистывали своими щупальцами (или чем бы там ни было) научные трактаты, принимаясь после этого за бульварный роман. Вряд ли сразу они определили бы разницу в познавательной ценности этих источников. Они столкнулись бы с тем, что одни и те же слова употребляются в совершенно разных контекстах. И самым логичным предположением пришельца было бы то, что все наблюдаемые им буковки, которые складываются в слова, – это просто развлечение нашей «примитивной» цивилизации. Действительно, как со стороны понять, почему в одном произведении после слов «мой котеночек» герои ласково обнимаются, а в другом после слов «кошка драная» начинается драка? И дай бог (или в кого там могли бы верить пришельцы), чтобы в тех уничтоженных 40 % оказались все шутки, построенные на игре слов.

Как бы парадоксально это ни звучало, но вышеописанный вывод не отдалил бы теоретического пришельца от понимания человечества. Схожие мысли выдвигали и некоторые европейские философы. Например, французский мыслитель и математик Рене Декарт говорил: «Определяйте значения слов – и вы избавите свет от половины его заблуждений». Потом эти же мысли развивали философы языка, которые и вовсе утверждали, что все философские проблемы – это плод того, что люди просто не могут договориться. Более пессимистически настроенные при этом добавляют, что договориться мы никогда и не сможем.

Человечество на протяжении всей своей истории только тем и занималось, что придумывало словам все новые и новые значения. Особенно остро этот вопрос стоит в политике. Если вернуться к нашим инопланетянам, то можно долго фантазировать насчет их реакции, если бы они прочли слово «фашизм». Кстати, это словечко расползлось повсюду как раз после победы над этим самым фашизмом, став синонимом абсолютного зла, что, хоть и справедливо, но все же вносит довольно путаницы.

Чтобы проиллюстрировать дрейф смысла, связанный с этой идеологической концепцией, стоит привести цитату из эссе итальянского писателя Умберто Эко «Вечный фашизм», в котором он как раз хочет преодолеть эту путаницу, чтобы антифашисты не растрачивали попусту свои силы. Он пишет: «Американские радикалы обзывали полицейских, не разделявших их вкусов по части курева, “фашистскими свиньями”». Такая же участь постигла и все остальные «мертвые» идеологии. Например, чтобы считаться коммунистом в Соединенных Штатах, нужно просто начать говорить о бесплатной медицине и образовании или социальных выплатах.