Деннис Лихэйн - Настанет день

— Хочешь, чтобы я тебя еще ударил? — спросил он.

— Если надо, — отозвалась она, — бей сильнее.

Его рука наткнулась на что-то твердое в ее промежности, и он почувствовал, как тело у нее напряглось.

— Вряд ли у тебя вырос мужской причиндал, Тесса.

Он провел руками вниз по ее ноге, потом вверх, забравшись под платье и сорочку. Извлек оттуда «дерринджер», убрал в карман.

— Удовлетворен? — спросила она.

— Не совсем.

— А как твой мужской причиндал, Дэнни? — спросила она.

— Подними ногу, — скомандовал он.

Она послушалась.

— Как он, твердый? — спросила она.

На ноге у нее был серый сапог на шнуровке.

— Теперь другую.

Она опустила правую ногу. Поднимая левую, слегка пихнула его задом.

— Да, так и есть. Очень твердый.

В левом ее сапоге он нашел нож. Маленький и узкий, но несомненно очень острый. Вытащил и убрал в карман к «дерринджеру».

— Ты предпочитаешь, чтобы я опустила ногу, или хочешь трахнуть так?

В холодном воздухе он видел парок от ее дыхания.

— Сегодня я не расположен тебя трахать, сука.

Он снова провел рукой вверх по ее телу, услышал, как она медленно и ровно дышит. На ней была широкополая шляпа, обвязанная красной лентой с бантом впереди. Он снял ее, прощупал окантовку, тулью, нашел два бритвенных лезвия, бросил их на землю, следом отправил и шляпу.

— Ты испачкал мою шляпку, — пожаловалась она. — Бедная, бедная шляпка.

Он вытащил все шпильки из ее прически, так что волосы свободно рассыпались по ее шее и спине, и отшвырнул их подальше.

— Повернись.

— Да, господин.

Она улыбнулась, и ему захотелось снова ее ударить.

— Думаешь, ты меня сейчас арестуешь?

Он вынул из кармана наручники и покачал ими в воздухе.

— Ты больше не полисмен, Дэнни. Я такие вещи знаю.

— Гражданский арест, — пояснил он.

— Если ты меня арестуешь, я повешусь.

Он, в свою очередь, пожал плечами:

— Ну и ладно.

— И ребенок у меня внутри тоже умрет.

— Выходит, опять забрюхатела?

— Si  . [84] Да ( ит .).

Она глядела на него, и глаза у нее были, как всегда, большие и темные. Она провела по животу ладонью:

— Во мне другая жизнь.

— Ага, как же, — отозвался Дэнни. — Придумай еще что-нибудь, крошка.

— Посадишь меня, и тюремный доктор подтвердит, что я беременна. Обещаю тебе, я повешусь. И ребенок умрет у меня в утробе.

Он защелкнул наручники на ее запястьях и дернул за них так сильно, что она врезалась в него, их лица почти соприкоснулись.

— Не пытайся меня обдурить, шлюха. Однажды сошло, но во второй раз у тебя не получится.

— Я знаю. Я революционерка, Дэнни, и я…

— Ты паршивая террористка. — Он ухватился за цепь наручников и притянул ее ближе. — Ты только что застрелила парня, который уже девять месяцев искал работу. Он был из того самого «народа». Бедняга пролетарий, который пытался свести концы с концами. И ты его застрелила, черт подери!

— Бывший полисмен Дэнни, — произнесла она таким тоном, каким пожилая женщина говорит с ребенком, — войны без потерь не бывает. Спроси у моего мертвого мужа.

Между ладоней у нее что-то мелькнуло, и лезвие вошло в его тело. Пронизало плоть и достигло кости, и бедренный сустав полыхнул огнем, опалившим бедро до колена.

Он оттолкнул ее, и она споткнулась, глянула на него из-под завесы волос, губы у нее были мокрые от слюны.

Дэнни покосился на нож, торчащий из бедра, потом нога у него подвернулась, он грохнулся задом на мостовую и смотрел, как по ляжке течет кровь. Он поднял свой «сорок пятый» и навел на нее.

Боль толчками сотрясала тело. Гораздо хуже, чем когда ему прострелили грудь.

— У меня внутри ребенок, — сказала она.

Дэнни вздохнул сквозь стиснутые зубы и выстрелил ей в подбородок; потом еще раз в грудь. Она упала на землю и забилась, как рыбина. Каблуки скребли мостовую, она пыталась сесть, кровь лилась по пальто. Дэнни смотрел, как у нее закатываются глаза, потом голова ее ударилась о землю, и она затихла.

Он хотел лечь на спину, но тут что-то толкнуло его в бедро. Он услышал выстрел за полсекунды до того, как следующая пуля угодила ему под правую ключицу. Он приподнял голову и увидел на пожарной лестнице человека. Следующая пуля звонко отскочила от булыжника мостовой. Дэнни все пытался поднять собственное оружие, но рука не слушалась. Следующая пуля попала ему в левую кисть. Он все время мучительно думал: это еще кто?

Он оперся на локти, выпустил пистолет. Ему хотелось умереть не в этот день; в какой угодно, только не в этот. Сегодняшний и так принес слишком много поражений, а он бы предпочел оставить мир, во что-нибудь веря. Еще веря.