Деннис Лихэйн - Настанет день

— Ты оставила свое собственное дитя? — спросил Томас.

Дэнни увидел, как она метнула на него взгляд, как поникли ее плечи. Она прижала к себе сложенные руки: жертва, всегда жертва, вечно приходится искать выход, что-то придумывать, сжиматься, чтобы потом совершить отчаянный бросок.

Ребенок? Она ему ни слова не говорила.

— Это не мой, — сказала она. — Это его.

— Ты бросила ребенка? — произнесла мать Дэнни. — Ребенка?

— Не своего, — ответила Нора и потянулась к ней, но Эллен Коглин опустила руки на колени. — Не своего, не своего, не своего.

Квентин улыбнулся:

— Парнишка-то пропадает без матери. Ох пропадает.

— Он не мой, — сказала она, обращаясь к Дэнни и Коннору. — Не мой.

— Хватит, — отозвался Коннор.

Отец встал, провел рукой по волосам, почесал в затылке, тяжело вздохнул.

— Мы тебе доверяли, — произнес он. — Доверяли тебе нашего сына. Нашего Джо. Как ты могла поставить нас в такое положение? Обмануть нас? Мы доверяли тебе нашего ребенка.

— И я к нему хорошо относилась, — сказала Нора, найдя в себе что-то такое, что Дэнни встречал у боксеров, особенно у маленьких, в последние раунды боя: что-то куда важнее размеров или физической мощи. — Я к нему хорошо относилась, и к вам, сэр, и ко всей вашей семье.

Томас взглянул на нее, потом на Квентина Финна, потом снова на нее, потом на Коннора:

— Ты собиралась выйти замуж за моего сына. И довести нас до такого стыда? Опозорить мое имя? Этот дом, где тебе давали кров, пищу, обращались с тобой так, словно ты — часть нашей семьи? Как ты посмела?

Нора посмотрела ему прямо в глаза, у нее наконец потекли слезы.

— Как я посмела? Да этот дом — гробница для мальчика. — Она показала в сторону комнаты Джо. — Он это каждый день чувствует. Я о нем заботилась, потому что он даже собственную мать толком не знает. Она…

Эллен Коглин встала из-за стола и осталась стоять, положив руку на спинку стула.

— Замолчи, — велел Томас Коглин. — Замолчи, нечисть.

— Шлюха, — бросил Коннор. — Грязная шлюха.

— О господи, — проговорила Эллен Коглин. — Перестаньте. Перестаньте!

В столовую вошел Джо. Непонимающе посмотрел на всех.

— Что? — спросил он. — Что такое?

— Сейчас же покинь этот дом, — приказал Томас Норе.

Финн улыбнулся.

— Папа, — произнес Дэнни.

Но отец уже дошел до такого состояния, в каком его редко кто видел. Он указал пальцем на Дэнни, даже не глядя на него:

— Ты пьян. Иди домой.

— Что случилось? — хрипло спросил Джо. — Почему все орут?

— Отправляйся в постель, — распорядился Коннор.

Эллен Коглин указала младшему сыну на дверь, но тот проигнорировал ее жест. Он посмотрел на Нору:

— Почему все орут?

— Идем, женщина, — проговорил Квентин Финн.

Нора обратилась к Томасу:

— Не делайте этого.

— Я сказал — замолчи.

— Пап, — не унимался Джо, — почему все орут?

— Слушайте… — проговорил Дэнни.

Квентин Финн решительными шагами подошел к Норе и сдернул ее со стула за волосы.

Джо взвыл, Эллен Коглин запричитала, а Томас произнес:

— Успокойтесь все.

— Она моя жена. — Квентин волок Нору по полу.

Джо кинулся к нему, но Коннор поймал его, и Джо заколотил его кулаками по груди и плечам. Мать упала на стул и громко зарыдала, вознося молитвы Пресвятой Деве.

Квентин подтащил Нору к себе, прижал ее щеку к своей и буркнул:

— Собрал бы кто ее вещички, а?

Отец выставил ладонь и крикнул: «Нет!» — пытаясь остановить Дэнни, который в секунду обогнул стол и обрушил стакан со скотчем на затылок Квентина Финна.

Кто-то еще завопил: «Дэнни!» — может быть, мать, или Нора, или даже Джо, но он уже подцепил Квентина Финна за надбровные дуги и со всей силы жахнул его темечком о притолоку столовой. Кто-то повис на нем сзади, но тут же его отпустил, когда он вышвырнул Финна в коридор и поволок его к входной двери. Джо ее, видимо, оставил незапертой, потому что она широко распахнулась, когда в нее угодила голова Квентина, и тот вылетел в ночь. Проехав грудью по ступенькам, он смел с них свежевыпавший снег и грохнулся на тротуар, на который быстро падали крупные снежинки. Сотрясение было знатное, и Дэнни удивился, как еще этот тип, поднявшись на ноги, сумел сделать несколько шагов, размахивая руками, прежде чем поскользнулся и растянулся на мостовой, подвернув колено.

Дэнни спустился по ступенькам, осторожно, потому что крыльцо было железное, а снег — рыхлый и скользкий. На тротуаре виднелись полосы жидкой грязи, там, где у Финна разъехались ноги, и Дэнни поймал его взгляд: Финн уже поднимался.