Агустин Яньес - Перед грозой

Могучие, страстные мазки кисти Ороско так близки, так родственны страстному, полному внутреннего огня слову Агустина Яньеса.

Из цикла произведений, посвященных Халиско, выпадают, однако, два значительных романа, созданных в конце пятидесятых годов, — «Творчество» и «С подведенными глазами, с подкрашенными губами».

В первом из них автором еще сохранена некая органическая связь и с Халиско, и с романом «Перед грозой». На страницах романа «Творчество» мы встречаем молодого композитора, получившего музыкальное образование в Европе и вернувшегося в Мексику. В этом композиторе не составляет труда узнать юношу Габриэля, одного из персонажей романа «Перед грозой», звонаря приходской церкви, неистовым колокольным звоном взбудоражившего захолустное селение, чуть было не задушенное фанатиками-клерикалами. Ныне Габриэлю «хочется проверить себя, обладает ли он творческим талантом, хватит ли у него способностей противостоять судьбе один на один… Годы обучения под чужим небом показали ему, что оторванному от родной почвы не достичь в искусстве высот общечеловеческого» [142] Agustín Yáñez . La creación. México, 1959, pp. 11–12. . Габриэль убежден, что, лишь окунувшись в стремнину народной жизни, можно создать настоящее, полнокровное произведение искусства, национального искусства. Во имя достижения своей цели он отвергает путь легких, мимолетных успехов, фальшивой славы, выступает против тех, «кто занимается чепухой под видом оригинальности, по сути являющейся отражением отражений отраженного французского или англосаксонского… тех, кто, следуя дурным чужим образцам, отказывается от своего…» [143] Agustín Yáñez . La creación. México, 1959, p. 203. . Устами Габриэля писатель высказывает собственные эстетические концепции.

В романе — «С подведенными глазами, с подкрашенными губами» (1960) — автор, предложив читателю сопровождать по улицам и площадям мексиканской столицы шофера такси, как бы прокручивает кинематографическую ленту, на которой запечатлены люди, принадлежащие к различным социальным слоям общества, с их судьбами и проблемами. По мере того как все новые и новые пассажиры, чередуясь, садятся в такси, едут, беседуют друг с другом, реже с шофером, читатель узнает разнообразнейшие житейские истории — от рождения в машине ребенка до смерти престарелого генерала. На первый взгляд традиционное повествование; однако Агустину Яньесу удалось найти и показать весьма своеобразную рентгенограмму большого города, поднять сложные философские вопросы человеческого существования. Как и в других своих произведениях, Яньес в этом романе поставил перед собой задачу проникнуть в глубины национального самосознания и отразить его в художественных образах. Внимание писателя подчинено раскрытию человеческого «я», анализу политических и социальных аспектов бытия человека.

Задумав создать большое эпическое полотно, названное Яньесом «портрет Мексики», писатель предполагал включить в него двадцать своих произведений, указывал в перечне их названия (в том числе роман «Перед грозой»). Он намеревался «вскрыть, насколько возможно, национальные проблемы страны» [144] E. Carballo . Agustín Yáñez. La Habana, 1966, pág. 24. .

От судьбы своего народа Яньес не отделял собственную судьбу. В сюжетную ткань произведений он очень часто вводил эпизоды автобиографии, в образы персонажей привносил черты личного характера. Но раз он возвращался к героям, появлявшимся в его предыдущих книгах (таков уже упоминавшийся Габриэль, такова Мария в романах «Перед грозой», «Творчество», «Круговорот времени»; таков Хакобо Ибарра из романов «Перед грозой» и «Творчество», и другие). Впрочем, и в произведениях, написанных в молодые годы, можно обнаружить абрисы, пунктиром намеченные контуры будущих персонажей будущих романов.

Работая в течение последних лет над «Круговоротом времени», — это произведение автору представлялось «синтезом мексиканской истории», — Агустин Яньес говорил: «Многие действующие в «Круговороте» лица вышли из романа «Перед грозой». Кажется, мне удалось «оживить» их, несмотря на то что оказались они-в иной среде, в иных ситуациях, не имеющих ничего общего о теми, в которых появились впервые» [145] Revista «Tiempo». México, 10 de septiembre de 1973. .

Первостепенное место в «портрете Мексики» Яньеса мексиканская критика отводит его трилогии о Халиско — романам «Перед грозой», «Щедрая земля» и «Худые почвы» (точнее было бы назвать эти три самостоятельных произведения циклом, поскольку объединены они лишь общим жанром, замыслом автора, местом действия, — последнее отчетливое проявлено, по свидетельству писателя, в романах «Перед грозой» и «Худые почвы»).