Император резко возразил.
— Это не так! Мне никогда не приходило в голову подпускать мальчишку к решению государственных вопросов. Разве что в будущем, когда нам придется заняться выполнением грандиозных планов. Вполне возможно, что для этого понадобятся люди незаурядные. Антиной один из таких. К тому же он римский гражданин.
— Он сын храмовой шлюхи! — воскликнул Анний Вер. — Он сын государственной преступницы!! Он побывал в руках бандита, которого твои соглядатаи никак не могут поймать!!!
Этим все сказано, величайший!..
Будь найденыш сынком какого‑нибудь варварского царька, будь у него родина, где его имя имело бы какой‑то вес, а его верность могла бы понадобиться Риму в будущем, кто посмел бы попрекнуть тебя! Но ничего такого нет. Тогда зачем прикармливать его и держать подле себя?
Консул сделал паузу и мрачно, как бы отвечая самому себе, поставил точку.
— Мы имеем дело с безродным бродягой, к тому же отпрыском блудницы — этим все сказано.
Его поддержал Аррий Антонин.
— Что касается божественного света, который якобы исходит от этого пастушонка, а также способностей, которыми боги якобы наградили его и о которых ты денно и нощно твердишь, я позволю себе напомнить цезарю, что могущество Рима взросло вовсе не на выдающихся способностях отдельных лиц, но на гражданских доблестях и склонности нашего народа к порядку. И конечно, на истинном благочестии и уважении к богам.
С нами воевали выдающиеся полководцы.
Где они?
Где Пирр, где Митридат?
Властитель Понта был необыкновенный человек. Его не брал яд, он три раза собирал огромные армии, его голосу внимали все, кто в той или иной мере чувствовал себя ущемленным Римом.
И что?
Где теперь Митридат?
Вспомни Ганнибала. Почему Карфаген, имея огромное преимущество в силах, так и не сумел сломить Город?
Помнишь Марка Аттилия Регула, победителя карфагенского флота? Когда его взяли в плен, он прибыл в Рим вместе с карфагенским посольством, чтобы передать условия мира. В Африке он дал слово, что при любом исходе переговоров вернется назад. Враги полагали, что Регул, чтобы спасти свою жизнь, будет с пеной у рта доказывать необходимость мира. Вместо этого он призвал римлян к войне до победного конца, затем добровольно вернулся в Карфаген. Там его подвергли жестокой казни. Его сунули в ящик, утыканный гвоздями, где он умер от бессонницы.
— Я помню о Регуле, и что? — спросил Адриан.
— Поступок Регула, его пример, более важен, чем все завоевания Александра Македонского. Обличительные речи Катона сохранили устойчивость государства более, чем военная сила. Я не буду отрицать, что победители Ганнибала, тот же Фабий или Сципион Старший, с точки зрения полководческих способностей в подметки не годились Ганинибалу.
И что?!
Сципион одержал победу единственно потому, что хорошо выучил урок, преподанный ему при Каннах.
Катон отличался редким упрямством и зловредностью. Римский народ, справляя сатурналии, попросил его удалиться из амфитеатра, ибо он одной своей физиономией смущал толпы желавших совокупиться на арене и тем самым вознести хвалы нашим богам.
Аррий сделал паузу, глянул на небо.
Император и консул, словно по команде, глянули в ту же сторону.
— Я не хочу сказать, — продолжил Антонин, — что у нас не было выдающихся полководцев. Один Сулла чего стоит, не говоря уже о Лукулле, Марии, Помпее, божественном Юлии или Германике, но все они были воспитаны в древней традиции, на опыте доказавшей — исход войны определяет воля народа, благоразумие правителей и крепость армии. Только у нас вошло в обычай регулярно менять полководцев. От наших командиров никогда не требовалось каких‑то гениальных озарений. Нашими легионами может руководить любой более — менее подготовленный военачальник и добиваться успеха. Когда же за дело берется такой мастер, как Тиберий, Траян или сын Веспасиана Тит, сомнений в исходе войны вообще не возникает. Наши герои становились богами после смерти, а не при жизни.
Аррий сделал паузу.
— И последнее. Все мы единый народ, даже те, кого против его воли привезли в Рим. Все мы подчиняемся закону, который наделяет римским гражданством только тех, кто в Городе или в другом месте родился от римского гражданина. Другими словами, это право от рождения, это право дарует новорожденному отец. Сын вольноотпущенника может считаться полноправным гражданином Рима, но не вольноотпущенник. Я уже не говорю о тех, кто претендует на то, чтобы править в Риме. Эти должны быть безупречны, их предки должны быть известны, потому что если в цезари пролезет сын блудницы, каждый может сказать — почему не я?
Читать дальше