Анита Фрэй - Монахиня Адель из Ада

Сам того не подозревая, в первые же дни пребывания на новой планете Гого начал выполнять главное задание Папы-Змея: строить рай. Как? Элементарно! С помощью собственных мыслей, то бишь мыслеформ. Создавал автономный мирок, «уголок покойника», так сказать, «парадиз для отдельно взятой планетки».

Планетка та, кстати, хоть и росла «не по дням, а по часам», но ещё долго продолжала оставаться маленькой. В связи с этим обстоятельством, Гого посетила ещё одна идея: докопаться до самой середины ядра, изучить его, пока оно ещё близко, пока диаметр планеты не так сильно увеличился.

В общем, стал наш Гого копать вглубь планеты. Сначала из обычного интереса копал, а потом этот интерес перерос в сильнейшее любопытство… Лишь только он к ядру приблизился, к самой магме!

Что такое огонь, Гого знал практически с рождения. Знал он также, что об него можно обжечься. Сам-то он никогда не обжигался, но видел, как другие от боли корчились. Одним словом, вряд ли полез бы он к планетному ядру, если бы знал, из чего оно сделано — практически сплошь из огня. Эта истина дошла до наивного копателя тогда, когда поздно было поворачивать назад, когда бульканье и жар вдруг оказались у самого носа. Что делать, куда бежать?! Для побега лишь один был путь — назад, вдоль тоннеля. Конечно, можно было так сделать, но… Зачем тогда было столько времени копать?!

Получалось, что все труды бестолку. Гого снова захотелось умереть, как тогда, в холодном негостеприимном космосе. В принципе, он уже мог это сделать, так как рай уже был готов, то бишь главную свою работу он выполнил, сам того не ведая.

К счастью, насчёт уже готового рая Гого был пока не в курсе, и это было хорошо: умирать ему строго-настрого запрещалось. Кем — он точно не помнил, но знал, что дезертировать нехорошо, когда главная работа не выполнена. Кто был его невидимый начальник, Гого понятия не имел, но явственно слышал его указания, шедшие откуда-то изнутри его тела, прямо из самого сердца…

Пока Гого размышлял, лёжа в свежевырытой, горячей, практически раскалённой пещере, бояться ему или не бояться, умирать или не умирать, на него вдруг упал узкий лучик света. Лучик тот был ярче и красивее, чем однообразное красноватое жаркое сияние, исходившее от стен тоннеля, он очень красиво переливался — всеми-всеми-всеми вообразимыми и невообразимыми цветами, многие из которых Гого определённо никогда не видел. Оказалось, что тот лучик падал от прозрачного камешка, торчащего из стены…

В итоге камешков там этих светящихся оказалось видимо-невидимо! Гого моментально позабыл о страхах, снова схватил лопату, стал те камешки горячеватые от стен пещеры отковыривать и в карманы класть. Ему было невдомёк, что он имел дело с алмазами, что если их ещё чуть-чуть отполировать, то разноцветное свечение стало бы вообще сказочным!

Гого набивал карманы крупными алмазами, а огненная лава за тонкой стенкой пещеры продолжала бушевать. Она ещё сильнее разбулькалась и расплевалась.

Один плевок пробился через стенку и угодил… Прямо на ладонь «копателя»! Тот приготовился заорать от боли, но боли почему-то не было, лишь на ладони образовалась огненная брешь, в смысле, дырка, но не такая, через которую можно подглядывать, а вся заполненная пламенем!

Тут Гого и о камешках уже забыл, а не то, что о своих страхах, проломил стену, пошёл поближе к кипящей лаве, стал любоваться. «Что, если ногу в лаву сунуть?» — подумал он и моментально сделал так. Нога превратилась в пылающий факел! И снова не было больно…

Окуная в булькающую, дышащую огнём массу то палец, то всю руку, то плечо, то ухо, то нос, Гого постепенно весь превращался в магму и ощущал невыразимый кайф. Чем меньше оставалось от его бывшего, «нормального», предыдущего тела, тем большую радость он испытывал. Наконец, его обычное тело совсем исчезло, он совершенно слился с магмой, растворился в ней. Но существовать он не перестал. Его радостный дух, охваченный пламенем, пропитанный им насквозь, сразу же понёсся к самому центру планеты, туда, куда он изначально стремился, где никто ещё не бывал и, честно говоря, вряд ли побывает.

Дух Гого носился внутри огромной огненной лавины и бесконечно радовался.

Тоннель, надо сказать, к тому времени несколько удлинился — ведь планета росла неустанно, и диаметр её рос! Осознав это, Гого вылез из внутрипланетного огненного озера, отыскал на алмазном берегу свою одежду.

Одежда не сгорела, не превратилась в комок чёрной вонючей дымящейся массы, она осталась целой и невредимой! Больше того: все карманы были по-прежнему набиты камешками.