Бернард Корнуэлл - Смерть королей

А воины скучали. Некоторое винили людей из Кента за то, что те задержались с прибытием и, несмотря на то, что мне пришлось повесить человека, постоянно случались драки, в которых погибли несколько дюжин воинов.

Армия Эдварда была недовольна, незанята и голодна, но возмущение епископа Эркенвальда предательством Эорика священного договора каким-то образом воодушевило совет и убедило короля принять решение.

Несколько недель мы проявляли милосердие к датчанам, но теперь, когда они покинули Уэссекс, совет внезапно обнаружил в себе мужество.

— Мы должны последовать за врагом, — объявил Эдвард, — и забрать всё, что было украдено у нас, и отомстить королю Эорику.

— Если мы последуем за ними, — сказал я, посмотрев на Сигельфа, — нам понадобятся лошади.

— У нас есть лошади, — заявил Эдвард.

— Не у всех людей из Кента.

Сигельфа это возмутило. Он был человеком, как мне показалось, готовым оскорбиться при малейшем намеке на критику, но он знал, что я был прав. Датчане всегда передвигались верхом, и армия, которую замедляют пешие воины, никогда не догонит их или не сможет быстро отреагировать на передвижения врага.

Сигельф бросил на меня сердитый взгляд, но удержался от искушения огрызнуться, вместо этого он посмотрел на короля.

— Ты можешь одолжить нам лошадей? — спросил он Эдварда. — Как насчет лошадей местного гарнизона?

— Веостану это не понравится, — безрадостно сказал Эдвард. — Конь — это ценное имущество воина, и никто не одолжит его мимоходом незнакомцу, отправляющемуся на войну.

Все замолчали, а потом Сигельф пожал плечами.

— Тогда позволь сотне моих людей остаться здесь с гарнизоном и, как там его зовут, Веостаном? Он может отправить взамен сотню всадников.

На том и порешили. Гарнизон Лундена даст армии сотню всадников, а люди Сигельфа заменят их на стенах, а потом мы наконец-то отправились в путь, на следующее утро армия покинула Лунден через Ворота Епископа и Старые ворота. Мы следовали по римским дорогам на северо-восток, но это едва ли можно было назвать погоней.

Часть воинов, поопытнее, ехала налегке, но большинство взяло с собой повозки, слуг и слишком много запасных лошадей. И хорошо еще, если мы продвигались со скоростью трех миль в час.

Стеапа вел в авангарде половину воинов короля с приказом оставаться в поле зрения и ворчал, что ему приходится ехать слишком медленно.

Эдвард приказал мне оставаться с арьергардом, но я ослушался и ушел далеко вперед воинов Стеапы. Этельфлед и ее мерсийцы пошли со мной.

— Думал, твой брат настаивал, чтобы ты осталась в Лундене? — спросил я.

— Нет, он приказал мне отправляться в Сирренкастр.

— И почему же ты ему не повиновалась?

— Повиновалась. Но он не сказал, какой дорогой ехать, — она улыбнулась мне, провоцируя отослать ее прочь.

— Просто останься в живых, — проворчал я.

— Да, господин, — ответила она с насмешливым смирением.

Я послал разведчиков далеко вперед, но все, что они обнаружили — следы копыт армии отступавших датчан. Все это было бессмысленно.

Датчане собрали армию, насчитывающую, вероятно, более пяти тысяч человек, пересекли Британию, вторглись в Уэссекс и не предприняли ничего, кроме грабежа. Теперь они отступали, но вряд ли это лето было для них удачным.

Бурги Альфреда сделали свое дело, защитив большую часть богатств Уэссекса, но сдержать датчан — это не то же самое, что победить их.

— Так почему же они не напали на Винтанкестер? — спросила меня Этельфлед.

— Он слишком неприступен.

— Поэтому они просто уходят?

— Слишком много предводителей, вероятно, у них такие же военные советы, как у нас. Каждый со своей идей, и они пытаются договориться, а теперь возвращаются домой, потому что не смогли принять решение.

Лунден лежал на границе с Восточной Англией, поэтому уже на второй день пути мы были глубоко в сердце земель Эорика, и Эдвард позволил армии отомстить.

Отряды разъехались в разные стороны, грабя фермы, угоняя скот и сжигая деревни. Наше движение замедлилось до скорости улитки, а присутствие обозначалось огромными столбами дыма от горящих домов.

Датчане ничего не предпринимали. Они отступили далеко вглубь страны, а мы шли следом, спускаясь с невысоких холмов на широкую равнину Восточной Англии.

Это была страна влажных полей и обширных болот, длинных дамб и медленных рек, камышей и дичи, утренних туманов и вечной грязи, дождя и холодных колючих ветров с моря. Дорог было мало, а тропы коварны.