Рафаэль Сабатини - Фаворит короля

И все же сердце его светлости было полно печали. Сразу по прибытии он отправился в Нортгемптон-хауз к лорду-хранителю печати.

Он застал старого графа в библиотеке — тот усердно трудился над теми вопросами, которые когда-то были в компетенции Овербери. Рочестер не мог не почувствовать горечи, когда увидел, как скоро его светлость прибрал к рукам все нити политики и как быстро его, Рочестера, от дел отстранили — теперь ему сообщали лишь о том, о чем считали нужным сообщить.

Нортгемптон тепло приветствовал гостя. Как и король, он упомянул о крайне удачной по срокам кончине Овербери, как и король, он увидел в этой смерти большую выгоду для дела Рочестера. Однако лорд-хранитель печати вынужден был признать, что смерть Овербери породила нежелательные слухи. Агенты сообщают, что площадь возле собора Святого Павла и прочие места сбора горожан бурлят — впрочем, злобные разговоры всегда были уделом праздных. Поговаривают, что Овербери отравили и что рука, поразившая его, поразила в свое время и принца Генри.

— Ну и пусть болтают, — с презрительной улыбкой добавил старый граф. — Тем скорее иссякнут. Самое главное, что смерть этого типа положила конец всем нашим печалям.

— Однако я бы хотел, чтобы конец был достигнут не ценой чьей-либо жизни, — произнес Рочестер.

Старые хитрые глазки изучали молодого человека. Граф вздохнул:

— Да все бы этого хотели. Но никто ни в чем не виноват. Для этого человека было сделано все возможное. Как я вам сообщал, его лечил личный врач короля, однако его уже никто не мог спасти.

Рочестер с подозрением глянул на старика — интересно, знает ли он что-нибудь наверняка? Но лицо графа было непроницаемым.

Рочестер пробормотал какие-то ничего не значащие слова и осведомился, где можно найти Фрэнсис. Нортгемптон сообщил, что она сейчас здесь.

И когда шею Рочестера обхватили милые ручки, он наконец-то забыл свои горестные мысли. Это был тот бальзам, в котором нуждалась его изболевшаяся душа. Ее светлость побледнела и похудела, под глазами у нее легли тени, глаза лихорадочно блестели. Рочестер понял, что все это — результаты страданий, причиненных Овербери, ибо ей угрожало возвращение в тот самый ад, из которого она так жаждала выбраться. И держа ее в объятиях и чувствуя, как невыносимо было бы для него потерять это драгоценное существо, Рочестер пришел к той самой мысли, к какой его подталкивал король и Нортгемптон: Овербери умер как нельзя вовремя.

После того, как жюри матрон [52] Замужние женщины, выступающие в качестве присяжных в особо деликатных случаях. представило свое заключение, комиссия вынесла решение: брак аннулирован, графиня Эссекс снова становится леди Фрэнсис Говард. Случилось это через неделю после смерти сэра Томаса Овербери.

Семеро членов комиссии, которые голосовали в пользу такого решения, заслужили бесконечную благодарность короля; пятеро других, голосовавших против, заслужили его молчаливый гнев. Не смягчило гнева и знание того, что мнения подданных, как благородного происхождения, так и из простых, разделились почти в той же пропорции, что и голоса судей.

Шесть недель спустя его величество представил новые доказательства безмерной своей любви к Рочестеру, сделав его графом Сомерсетом и даровав баронство Брансептское — богатые угодья этого баронства были присоединены к уже имевшимся обширным владениям того, кто семь лет назад владел лишь переменой платья.

Теперь и двор, и весь город говорили только о предстоящей свадьбе. Дабы отметить событие с подобающим размахом, король, заглянув в казну и увидев, что она совершенно пуста, продал принадлежащие короне земли, и все до последнего пенни было истрачено на подарки и пиры, которые длились неделю. Само же бракосочетание состоялось 26 декабря.

Леди Фрэнсис, одетую в непорочно-белое, с распущенными волосами, вели к алтарю гостивший при английском дворе герцог Саксонский и дядюшка Нортгемптон — он-то был твердо уверен, что в результате этого брака все его амбиции будут наконец-то удовлетворены.

Ее светлость всегда отличалась хрупкостью, а в эти последние месяцы так исхудала, что черты ее обрели почти неземную воздушность, а в глазах светился чуть ли не страх — все приписали эти перемены ужасам ее предыдущего брака.

После банкета в Уайтхолле, после маскарада, специально подготовленного к бракосочетанию Кампионом [53] Кампион Томас (1567–1620) — английский поэт и музыкант. , после бала Робин увез новобрачную в Кенсингтон, в деревенский дом, который предоставил ему сэр Баптист Хикс.