Анатолий Субботин - За землю Русскую

— Великая беда грозит Владимиру, — как бы размышляя с собою, промолвил Александр. — Князь Юрий собирает рать. Он не просит помощи, но не подумать ли нам о том. Князь Юрий в Ярославле, возьмем путь на Переяславль и Ростов. Встретим большой полк суздальский и соединимся с ним.

— Тяжек будет поход, княже, — насупясь, произнес Ратмир. — Мало времени, а ждать, когда соберем большое войско, некогда. Выступим с дружиной к Торжку. Захватит в пути весть, что пал Владимир, станем в Торжке, заслоним дорогу на Новгород.

Александр взглянул на воеводу и так крепко сжал подлокотники кресла, что скрипнуло дерево.

— Не устрашился ли ты Орды, Ратмир? — резко спросил он. — Не велишь ли ждать, пока Орда побьет князя Юрия?

— Не бегал я от врагов, княже, и не ведаю страха, — не повышая голоса, спокойно возразил Ратмир. — Вели мне выступить — пойду немедля. Не себя берегу я, Александр Ярославич, иное тревожит — то, что встречаем Орду малыми ратями. Смоленск и южные украинские города русские в стороне. В том и сила ордынян, что не в силе, а в храбрости и смерти бранной славу ищем. Дальний поход наш откроет Орде путь к Новгороду.

В словах воеводы прозвучало что-то новое, о чем раньше не задумывался Александр. Не в смерти ли бранной и он ищет славы воинам? Александр взглянул на Федора Даниловича. Тот сидел молча, как будто не слушая, о чем говорилось в горнице.

— Что ты молвишь, болярин Федор? — Александр обратился к нему. — Соберем ли войско, поспеем ли на помощь князю Юрию?

— Не воин я, княже, нужен ли мой совет?

— Скажи! Твой совет — совет мужа. Тебе ли не знать Новгород, силу нашу?

— Горькое слово не легко молвится, Александр Ярославич. Новгород не соберет войско. И посадник, и боляре в совете господ мыслят: далеко, мол, Новгород, не достанет Орда, отсидимся. И то памятую, Александр Ярославич, Орда идет конно. Новгородское войско не сможет еще подойти к Торжку, когда — либо ордыняне разорят Владимир, либо князь Юрий поразит их. А поход твой развяжет руки вотчинникам.

— Пусть! — возразил Александр. — Себе не ищу мира.

— Позовет Новгород другого князя, — будто не слыша восклицания Александра, закончил свою речь Федор Данилович.

— Так ли? Не по догадкам ли судишь, болярин?

— Нет, княже, не по догадкам. Покуда в Новгороде дружина твоя — в твоих руках сила, уйдет дружина — осилят верхние.

— Не сложатся в одну речь с верхними городовые концы. Не скажет Новгород распри.

— Скажет, Александр Ярославич, — произнес Федор Данилович так просто и уверенно, что нельзя было не прислушаться к его словам. — В страхе живут люди, а страх пуглив, — продолжал он. — И совет господ, и вече молвят: бежал Ярославич, некому оберечь Новгород. Вотчинные дружины боем станут против тебя, и владычный полк с ними. Великому князю Юрию Орда руки связала, батюшка твой, князь Ярослав, далеко, в Киеве… Будет распря, тебе не найти помощи, не жди…

Оставшись один, Александр открыл окно. Осенняя прохлада полной струей влилась в душную горницу. Неподалеку белеет освещенный мягким солнцем зеленый шатер звонницы древней церкви в ограде Городища. Две сотни лет стоят ее каменные стены. Мстислав великий, сын мудрого Ярослава киевского, будучи князем в Новгороде, велел разобрать сохранившиеся от старины каменные хоромы и на месте их заложил церковь. За нею темнеет заросший кустарниками, осыпавшийся вал, а дальше, за валом, просвечивая сквозь опаленную осенью редкую уже листву берез, серебрится и играет Волхов. Дубовая роща на том берегу как бы выступает из вод реки; рядом с рощей — стены и позолоченные кресты Юрьева монастыря.

Горькая боль сжимает сердце Александра. Легко ли сознавать бессилье свое, когда ордынские конники топчут родную землю, льется кровь мужей русских, дым пожаров застилает погосты и города. «Прав болярин Федор, — думает Александр. — Жестокую, холодную правду молвил он: не даст войска Новгород. Выступлю с дружиной — мала будет помощь князю Юрию и не найти без боя обратного пути на Новгород».

Восковые свечи в кованых подсвечниках оплыли от жары. Длинные неровные тени бегут по росписи каменных сводов Грановитой палаты, где собрались славные богатством и вотчинами верхние люди новгородские на совет господ.

— Пронесло бы грозу мимо! — послышался чей-то вздох.

— Пронесет. В Новгород далеки пути, — молвил боярин Нигоцевич; молвил и еще выше поднял бороду. — До зимы Орде не одолеть путину, а зимой вьюги заметут следы. О том не грех умом кинуть, славные мужи: суздальцам Орда крепко связала руки.