Ольга Гладышева - Юрий II Всеволодович

— Какие же? Скажи быстрее!

— Соглядатаи мои из Великого Новгорода донесли, что князь Ярослав готовит свадьбу старшего сына Александра. Однако и рать собирает сильную. Будто бы даже и Псков выставил свои полки, и Тверь с Торжком шлют воинов Ярославу. Я все опасался, ну, как Ярослав соберет большое войско да и встретит нас где-нибудь на пути к Ульдемару. Или придет на выручку князю Юрью, который ушел за Волгу собирать войско.

— Ты боишься Ярослава? Даже больше, чем Юрья?

— Если не ошибаются лазутчики, Ярослав как раз, когда на курултае решалось, идти ли нам походом на орусов, в большом сражении с немецкими рыцарями на реке Эмайыге разбил и обратил в бегство сильное войско крестоносцев. В прошлое лето, когда мы пришли в Камскую Булгарию, князь Даниил Галицкий, тот, который встречался со мною в бою на Калке, разбил тевтонских рыцарей и пленил их предводителя. И если бы теперь князья Ярослав и Даниил объединили свои силы да еще присоединился бы к ним и Михаил Черниговский, то это могло бы сильно нарушить наши замыслы. Но раз святой отец римской Церкви готовит новый крестовый поход, ни Ярослав, ни Даниил не придут на помощь князю владимирскому Юрию.

— Мы тоже так думаем, — согласился, надувая щеки, Бату-хан и, вдруг утратив важность, спросил простодушно и весело: — Вот зачем ты велел монаху передать, будто мы идем на Чернигов да Киев?

— Мы пойдем и на них, но прежде лишим орусов их головы — пленим или умертвим великого князя Юрья. Пока я вел к тебе монаха, он рассказал мне, что князь Юрья послал гонца к венгерскому князю Белу Четвертому, будто мы день и ночь советуемся, как бы поскорее захватить королевство венгров — христиан, а затем идти до самого Рима.

— Значит, он не верит, что мы пойдем сначала на него?

— Он надеется, что мы до будущего лета станем в Диком поле, потому что никогда еще степняки не ходили на орусов зимой и ни разу ни одно иноплеменное войско не проходило через всю его землю, лишь беспокоило окраины.

— Беспечный, самонадеянный эмир! Тем легче нам будет пройти до самого Великого Новгорода! Помню, орусский купец рассказывал моему отцу, что этот город имеет несметные богатства, амбары в нем ломятся от товаров, которые завозятся туда отовсюду.

— Пойдем до Великого Новгорода, пойдем непременно, но надо успеть до весенней распутицы. Пока же, великий Бату-хан, путь тебе на Ульдемар открыт. — Субудай достал пергамент, уже затертый на сгибах, провел пальцем по синей жилке: — На пути у нас только Коломна и Москва.

Бату-хан снизошел до похвалы:

— Тебя прозвали барсом с разрубленной лапой, но не только мужественный ты, а еще и очень хитрый, потому непобедимый.

— Небо, а не случай родит отважных, — скромно ответствовал главный военачальник. — Шаманы говорят, луна еще не на ущербе и обещает нам удачу.

— Вели трубить поход! Накинем аркан на орусов, как накинем мы его на всю вселенную!

Снова помчались во все концы огромного, глазом не охватить, становища нукеры, назначенные глашатаями за свои трубные голоса:

— Слушайте волю великого джихангира Бату-хана! Слушайте, непобедимые воины! Великий джихангир повелевает вам продолжать путь до последнего моря, куда только сможет ступить копыто монгольского коня!

— Да будет так! — неслись в ответ дружные нестройные крики. — Желание Бату-хана — наше желание!

Заснеженный берег Оки пришел в движение. Заволновалась, снимаясь, огромная орда. Слышался визг дудок, удары о щиты и натянутые на котлы шкуры.

Большие ставки царевичей и крупных военачальников разбирались, решетки и войлоки увязывались на спины двугорбых верблюдов, маленькие юрты на десять человек ставили на повозки, запряженные быками. Укладывали котлы, шесты, кожаные мешки, чувалы. На отдельных повозках — хитроумно устроенные, заимствованные у китайцев метательные машины, тут же чугунные и глиняные горшки для чжурчжэньского огня, поражающего противника неожиданно и страшно. Все остальное вооружение всадники берут с собой на коней: у каждого по два или три лука, по три больших сайдака, полных стрел, обтянутый кожей или металлический щит, топор, веревка и кривой меч, заостренный на конце и с одной режущей стороной. К седлам приторочены копья и крюки с волосяными арканами, чтоб стаскивать противников с седла. Иные воины остались в теплых шапках, большинство же — в кожаных шлемах; под чапаны пододели броню — лишь спереди, а со спины она ни к чему: если воин вдруг обратится в бегство, ему все равно смерть — теперь от своих, так Чингисхановой Ясой предписано.