Алексей Разин - Изяслав

- Счастливого тебе пути, отроче, - сказал Ростислав. - Услышишь обо мне. Захочешь - приезжай. Ближним боярином будешь, разделишь со мной и радость и горе.

- Пусть удача сопутствует тебе, - ответил Изяслав.

Молодой князь ушёл, а отрок ещё долго думал о нём, радовался, что есть на свете такие люди, как Изяслав Ярославич и племянник его Ростислав.

Минуло два дня. Изяслав никак не мог смириться с мыслью, что Селия для него потеряна навсегда. Однажды, проходя по огромному теремному двору, он услышал песню. Нежный голос выводил на незнакомом языке печальную мелодию. Воин остановился. Это голос Селии! Изяслав вглядывался в окна терема с разноцветными стёклами и слюдой. Там тоскует Селия. Если бы можно было вбежать к ней, обнять! Но стены и люди отделяют их друг от друга. Легче разломать стены, чем уговорить людей.

А Селия сидела на подушках в пышно убранной светёлке. На ковре около неё лежало ненавистное зеркало, над головой висела золочёная клетка с попугаем. И сама Селия значила тут не больше заморской диковинной птицы, привезённой для забавы русоволосого холодного Вышаты. Рабыня покачивалась в лад мелодии и рассыпала, словно бисер, восточные слова:

Вспоминала Селия благоуханные дворцы Хорезм-шаха. Вспоминала, как тёмной ночью из степи нагрянули разбойники и похитили её. Как стояла она на царьградском торжище, а жадные глаза и цепкие руки ощупывали её. И когда нашёлся человек, вступившийся за неё, красным цветком расцвела любовь в сердце Селии, всю нежность она отдала ему. А теперь в этом чужом дворце её ждёт смерть. Тут не найдётся никого, кто бы вступился за неё перед ревнивицей, женой Вышаты - Марфутой. Селия прячет лицо в подушку. Ей стыдно признаться себе: Вышата ей нравится. Правда, он чужой, он холодный, он может легко и помиловать её и казнить. Но он сильный господин, сильнее Изяслава.

Изяслав стоит у терема. Песня кончилась. Но в ушах словно ещё звучит дорогой голос.

Здесь отрока и застал Турволод, почти силой потащил за собой. Слышались тяжёлые удары городского била [28] Било - здесь: колокол; вообще то, чем бьют, колотушка. . Призывные звуки распластали над толпой медные крылья, взбудоражили её, завертели.

- На вече! - раздавались крики, и многосотенная толпа хлынула к вечевому месту - широкой площади. Она закружила Изяслава, как щепку, понесла с собой. Все лица были повёрнуты к дубовому помосту, на котором стояли посадник Остромир, Вышата, архиепископ, бояре с посохами и несколько купцов в расшитых кафтанах.

Остромир выступил вперёд, поднял руку:

- Жалуются гости богатые, купцы немецкие! - крикнул он. - Плачутся: воины-де полоцкие побивают. Что будем делать?

Он отступил в сторону. Бояре пропустили вперёд немецкого купца с изуродованным лицом. Купец запричитал о разорении, причиняемом полоцкими воинами.

Толпа загудела, закричала вся разом - кто кого перекричит, загремела гневно.

Ударило било - чтоб утихли. Стал говорить архиепископ. Он напомнил о том, сколько горя принесли распри, молвил о послушании и каре небесной. После него говорили выборные златокузнецов и шерстобитов. Один предложил отряжать при караванах усиленные дружины, второй - ходить на Днепр, минуя полоцкие заставы, через озеро Селигер, Волгу, Вазузу, Гжать.

Изяслава потрясло увиденное и услышанное. Посадник спрашивает простых людей: "Что делать?" Выходит, в Новгороде советчики не только бояре, но и гончары, и градоделы, и даже, может быть, смерды. Дивен город и дивен ряд - закон его. Дивен, а верен. Вон сколько советов измыслили новгородцы. Один посадник столькими мудростями не начинен.

Изяслав не знал, что на вече говорят лишь о том, что предлагают посадник и бояре. Он не замечал, что в толпе стоят десятки дружинников, тиунов и подкупленные боярами и посадниками ремесленники и громче всех кричат как раз то, что нужно их господину. Он слышал только, что посадник спрашивает совета у простого люда, и был потрясён этим...

Семилетний мальчик стоял у церкви Софии и жалобно всхлипывал. В двух шагах от него остановился боярин с необычайно мягкими движениями и длинными жилистыми руками. Он спросил у мальчика певучим голосом:

- Отчего печалишься, муже храбрый? Или рать проиграна, или рожь не скошена?