Виктория Холт - В ожидании счастья

— Мы счастливы, что ты, наконец, приехала те нам, — продолжил он.

Когда мы взглянули в лицо друг другу и он улыбнулся, мой страх пропал, а вместе с ним исчезло и тягостное чувство одиночества. Он был старый, однако в его присутствии никто не думал о возрасте. Держался он с королевским достоинством, был доброжелательным, его манеры были безупречны. Я покраснела, вспомнив о своем несовершенном французском языке. Мне так хотелось сделать ему приятное.

Он вновь обнял меня. Наверное, я действительно ему понравилась. Его глаза внимательно изучали меня с головы до пят. Тогда я не знала о его любви к молоденьким девочкам моего возраста. Я думала, что вся любезность, весь интерес и лестное внимание ко мне объяснялись только тем, что я должна была стать членом королевской семьи. Затем он немного повернул голову, и вперед вышел мальчик, высокий и неуклюжий. Он отвел от моего лица пристальный взгляд, как будто ни капельки не интересовался мною, и его безразличие после теплой встречи короля неприятно поразило меня. На нем было великолепное платье, но как он отличался от своего деда! Казалось, что он не знает, куда деть свои руки.

Король сказал:

— Мадам дофина удостоила нас своим присутствием и привела в восхищение.

Мальчик выглядел застенчивым и молча рассматривал носки моих ботинок. Мне казалось, что я должна преодолеть его равнодушие, и я на шаг приблизилась, к нему и подняла голову для поцелуя — раз король поцеловал меня, почему я не должна поцеловать своего жениха? Он выглядел испуганным, отпрянул назад, потом двинулся ко мне, как будто принуждая себя выполнить неприятную обязанность. Моя щека ощутила прикосновение его щеки, однако его губы не коснулись меня.

Я повернулась к королю, и хотя он никак не показал, что поведение дофина выглядит странно, мне, всегда моментально чувствующей реакцию людей, показалось, что он рассердился. Безрадостная мысль пришла мне в голову: дофину я не понравилась. Потом мне вспомнилась Каролина, которую выдали замуж за неприятного старого человека. Однако я не была ни старой, ни уродливой. Сам король нашел меня очаровательной, многие люди находили меня прелестной. Даже старый Кауниц считал, что в моей внешности нет ничего такого, что могло бы сделать мой брак несчастливым.

Король взял меня под руку и представил трем самым странным старым дамам, которых я когда-либо видела. Это были мои тетушки, объяснил он мне, — Аделаида, Виктория и Софи. Все они были, на мой взгляд, очень несимпатичными и уродливыми. Они напомнили мне старых ведьм в одной пьесе. Самая старая из них, которая, по всей видимости, была главной, стояла на полшага впереди остальных, вторая была толстуха со сравнительно добрым лицом, а третья — самой безобразной. Однако все они были моими тетушками, и мне предстояло полюбить их, поэтому, подойдя к мадам Аделаиде, я поцеловала ее. Она подала знак мадам Виктории выйти на полшага вперед, что та и сделала, и я поцеловала ее. Затем наступила очередь мадам Софи. Они выглядели, как два солдата на параде, а Аделаида — как их командир. Мне хотелось рассмеяться, но я знала, что не посмею. Затем мне представилось, сколько было бы смеху, если бы я могла перенестись в свою комнату в замке Хофбург и рассказать Каролине о моих новых родственниках, копируя всех их по очереди. Я могла бы изобразить каждую из трех сестер, а также дофина.

Король сказал, что с остальными членами семьи я встречусь позднее, и, взяв меня за руку, сам помог мне сесть в его карету, где я разместилась между ним и дофином. Заиграли трубы, загремели барабаны, и мы тронулись по дороге в городок Компьен, где должны были остановиться на ночь, прежде чем продолжить путь в Версаль.

По дороге король разговаривал со мной, и его тихий голос ласкал слух. Он также ласкал меня, похлопывая и поглаживая мою руку. Он сказал, что уже любит меня, что я его любимая внучка, и он считает этот день одним из счастливейших в жизни, поскольку сегодня я вошла в их семью.

Я почувствовала, что меня разбирает смех. Я страшно боялась этой встречи, поскольку всегда слышала, как об этом человеке говорили с благоговением. Он — величайший монарх Европы, любила говорить матушка. Мне он представлялся суровым и непривлекательным, а в тот момент он держал меня за руку и вел себя почти как влюбленный, говорил очаровательные вещи о том, что я оказала ему великую честь, приехав сюда, чтобы выйти замуж за его внука, и его слова звучали в противоположность тому, что мне внушала матушка о великой чести, оказываемой мне. В то время как король непринужденно беседовал со мной и вел себя так, словно он-то и был моим женихом, дофин сидел рядом и угрюмо молчал.