Виктория Холт - Исповедь королевы

— Ты говорила с кем-нибудь?

— Кое-кто говорил со мной, мадам. Это была одна женщина с черной кружевной вуалью на лице. Она очень грубо схватила меня за руку и сказала: «Я очень хорошо знаю вас, мадам Кампан! Вы должны сказать своей королеве, чтобы она больше не вмешивалась в дела правительства. Пусть она предоставит своему мужу и нашим добрым Генеральным Штатам устраивать счастье народа!»

Я задрожала, но заставила себя произнести:

— Что еще?

— Потом, мадам, ко мне приблизился какой-то мужчина, одетый как рыночный торговец. Его шляпа была низко надвинута на глаза. Он схватил меня за другую руку и сказал: «Да, повторяй ей снова и снова, что с этими Генеральными Штатами не получится так, как с теми, другими, которые не принесли пользы народу. Скажи ей, что с 1789 года нация стала слишком просвещенной. Теперь она сделает из них нечто более значительное, и в наше время уже не увидишь депутатов третьего сословия, которые держат речь, преклонив одно колено. Скажи ей все это, ты слышишь меня?»

— Так, значит, вот о чем они говорят?

— Да, мадам. Когда вы появились на балконе, они стали через меня переговариваться друг с другом. Но на самом деле их слова предназначались мне.

— И что же они сказали?

— Женщина в вуали сказала: «С ней нет герцогини!» А мужчина ответил: «Нет, но она все еще в Версале. Она работает под землей, словно крот, но мы узнаем, как достать ее оттуда!»

— И это все, мадам Кампан?

— Потом они отошли прочь от меня, мадам, и я поспешила во дворец.

— Я очень рада, что ты рассказала мне об этом. Пожалуйста, никогда не забывай рассказывать мне о таких вещах.

— Мадам, если бы я не сделала этого, то считала бы, что не исполнила свой долг.

Я пожала ее руку.

— Как хорошо иметь друзей в такие времена, как эти! — сказала я с некоторым волнением.

Когда я рассказывала королю о том, что услышала мадам Кампан, он слушал меня серьезно.

— Всегда найдется кто-то, кто будет высказываться против нас, — сказал он.

— Возможно, нам следует сильнее удивиться, если мы обнаружим людей, которые высказываются в нашу поддержку! — горько возразила я. — Мы должны уехать, Луи! Для нас уже небезопасно оставаться здесь.

— Но как же мы сможем покинуть Версаль?

— Очень просто. Мы должны ускользнуть отсюда вместе с детьми и с теми из наших друзей, кому мы доверяем.

— Артуа следовало бы уже уехать. Я видел враждебные взгляды, направленные на него. Я слышал крики, выражавшие враждебность по отношению к нему. Я слышал, как кричали: «Король — навеки, несмотря на вас и на ваше мнение, мсье!» Но мой брат выглядел надменным и безразличным, и это им не понравилось. Я боялся за него. Да, Артуа нужно быстрее уезжать.

— Артуа… и Габриелле тоже. Здесь они не будут в безопасности. Мы тоже не будем в безопасности здесь.

— Но ведь я — король, моя дорогая. Мой долг — быть вместе со своим народом.

— А твои дети?

— Народ ожидает, что дофин останется в Версале.

— Я видела смерть на их лицах. Я слышала ее в их голосах!

— Этот вопрос должен решить Совет.

— Тогда созови Совет! Это нужно сделать безотлагательно!

— Думаю, мы должны остаться.

Я говорила ему об опасностях, которые окружали нас и наших детей. Если мы ценим свою жизнь, мы не должны оставаться, сказала я. У меня уже все собрано, в особенности мои драгоценности, ведь они стоят целого состояния.

— И куда же нам следует бежать?

— В Метц. В последние дни я не думаю ни о чем другом. Мы могли бы уехать в Метц, и тогда начнется гражданская война, в которой мы подчиним себе этих мятежников.

— Это должен решать Совет! — настаивал Луи.

Совет собрался, и они заседали весь день и всю ночь. Я расхаживала взад и вперед по своим апартаментам. Я говорила мужу, что мы должны уехать и что это нужно сделать безотлагательно. Я приказала своим друзьям уехать, как только стемнеет, потому что знала, что оставаться небезопасно. И для нас это было еще опаснее, чем для них.

Но Луи хотел выслушать мнение Совета. Пусть они решают. Но я внушала ему, что нам необходимо бежать. Он не мог игнорировать мои мольбы. Ведь он всегда так стремился угодить мне!

Наконец он вышел из комнаты Совета. Я подбежала к нему и заглянула ему в лицо.

Он мягко улыбнулся.

— Король должен остаться со своим народом! — сказал он.

Я сердито отвернулась, и мои глаза наполнились слезами из-за крушения всех моих надежд. Но он принял решение. Что бы ни случилось, мы с ним должны остаться, а вместе с нами — и наш дофин.