Виктория Холт - Исповедь королевы

Была темная ночь без луны и без звезд — идеальная ночь для того, чтобы разыграть эту сцену. В парке стояла тишина, и единственный звук, который нарушал ее, был шум воды, игравшей в фонтанах. Графиня и ее муж провели молодую девушку в муслиновом платье через террасу, а потом между сосен, елей, вязов, ив и кедров в рощу Венеры.

Пришел мужчина, одетый в одежду, которую девушка с готовностью приняла за ливрею одного из моих слуг.

— Итак, вы пришли! — сказал граф де ла Мотт-Валуа.

Человек, роль которого исполнял Рето де Виллетт, низко поклонился.

Баронессе д’Олива показали, где она должна стоять, а тем временем граф, графиня и Рето исчезли среди деревьев. Бедная девушка! Ей, должно быть, было жутко стоять в роще одной среди ночи. Интересно, о чем она думала в те минуты?

Вдруг перед ней появился мужчина — высокий, стройный, в длинном плаще и широкополой шляпе, надвинутой на глаза, чтобы скрыть лицо. Это был кардинал Роган.

Олива протянула ему розу. Ее, должно быть, удивил тот пыл, с которым он принял ее. Я представляю себе, как он бросился перед ней на колени и стал целовать край ее муслинового платья.

Потом он поднял на нее взгляд, и она произнесла те слова, которые так долго учила: «Вы можете надеяться, что прошлое забыто».

Он поднялся, приблизился к ней и разразился целым потоком слов. Он был в экстазе. Кардинал сказал, что хочет доказать ей свою преданность, и тому подобное. Бедная маленькая Олива! Что она могла понять из всего этого? Она не привыкла к такой гладкой речи. Какое облегчение, должно быть, почувствовала девушка, когда увидела рядом с собой графиню, которая взяла ее за руку и потянула за собой в тень. «Идите скорее сюда, мадам! Сюда идут мадам и графиня д’Артуа!» — воскликнула она.

Кардинал низко поклонился и поспешил прочь. Графиня, все еще державшая самозваную баронессу, д’Олива за руку, торжествовала. Правда, та забыла отдать кардиналу письмо, но все же план сработал, причем настолько успешно, как она даже не ожидала.

Теперь глупый кардинал попался в их сети. Он поверил в то, что графиня действительно устроила ему встречу с королевой. Как он мог быть таким глупцом? Неужели Роган и в самом деле думал, что я способна выйти ночью в парк, чтобы встретиться с мужчиной? Правда, он был в курсе всех тех непристойных пасквилей, которые приписывали мне чуть ли не сотню любовников, и так же, как многие люди во Франции, верил этому. Возможно, именно поэтому у него и появилась эта бредовая мысль — стать одним из них.

Случилось так, что один молодой адвокат, друг Жанны, как раз в это время зашел в ее дом на улице Нёв-Сен-Жиль и находился там в тот момент, когда подъехала карета, которая привезла авантюристов обратно из рощи Венеры. Он написал отчет о том, что увидел. Этот отчет я читала.

«Между полуночью и часом утра мы услышали стук подъехавшей кареты, из которой вышли мсье и мадам де ла Мотт, Рето де Виллетт и молодая женщина в возрасте двадцати пяти — тридцати лет с замечательной фигурой. Обе женщины были одеты элегантно и просто… Они говорили о чепухе, смеялись, так что можно было подумать, что они были несколько не в себе. Та дама, которая была мне незнакома, разделяла общее веселье, но держалась робко и скованно. Лицо этой женщины сразу Же повергло меня в состояние, близкое к тому нетерпению, которое мы испытываем при виде чьего-нибудь лица и чувствуем уверенность, что где-то видели его раньше, но не можем сказать, где именно… То, что поставило меня в тупик, когда я ее увидел, было удивительное сходство ее лица с лицом королевы».

Мэтр Тарже из Французской Академии, который был одним из адвокатов, защищавших кардинала, писал:

«Меня не удивляет, что в темноте кардинал мог ошибочно принять девушку по имени д’Олива за королеву — такая же фигура, такой же цвет лица, такие же волосы и, что самое поразительное, — сходство физиономий».

Итак, первый этап грандиозного заговора завершился успешно, и пришло время начать осуществлять другой, более значительный.

Тарже прояснил это дело, когда в интересах своего подзащитного утверждал следующее:

«После этой роковой минуты (встречи в роще Венеры) кардинал был уже не просто доверчивым и легковерным человеком, он был просто слепым и возвел свою слепоту в абсолютный долг. Его подчинение приказам, полученным через мадам де ла Мотт, связано с чувством глубокого уважения и благодарности, которое оказало воздействие на всю его жизнь. Он будет смиренно ожидать той минуты, когда ее умиротворяющая доброта проявится полностью, а до тех пор останется абсолютно покорным. Таково состояние его души».