Вадим Каргалов - Даниил Московский

— Здрави будь, мудрый мурза, допрежь скажи, почтенный посол, во здраве ли мой господин, великий Тохта-хан?

— Хан милостью Аллаха здрав и в благополучии.

— Слава Всевышнему, да продлит он годы нашего повелителя.

И князь Андрей снова засуетился вокруг Четы:

— Угощайся, мудрый мурза, — и в коий раз поклонился.

Ханский посол обгладывал жареную баранью ногу, заедал пирогом с капустой, припивая все это холодным квасом. Мурза, круглый как колобок, щеки от жира лоснятся, ел, чавкая от удовольствия, а великий князь свое:

— Чать, притомился с дороги, мудрый Чета?

Лик у князя Андрея угодника и голос подобострастный. Год, как посажен он на великое княжение ханом и служит ему верно.

Князь Андрей невысокий, широкоплечий, борода и волосы в густой седине, жизнь его на вторую половину века перевалила. Глаза глубоко запрятаны под кустистыми бровями.

Любезно говорил князь Андрей, в очи мурзе заглядывал, а на душе неспокойно: с чем хан прислал Чету? Беспокоиться великому князю есть о чем — накануне в Орде побывал тверской князь Михаил Ярославич, не оговорил ли? Так уж повелось — князья друг друга перед ханом оговаривали. Не так ли поступил он, князь Городецкий Андрей, когда замыслил сесть великим князем вместо Дмитрия? Сколько подарков отвез хану и его женам, всем ордынским сановникам, пока Тохта не отобрал ярлык у Дмитрия…

Став великим князем, Андрей Александрович вздохнул спокойно, лишь узнав о смерти брата.

Вспомнил князь Андрей, как Даниил на похоронах Дмитрия сказал: «Может, напрасно мы на Дмитрия ополчились, пусть сидел бы на великом княжении?»

Князь Андрей на Даниила озлился, вишь, кается. Не поздно ли? Ему, Андрею, смерть старшего брата не в упрек — к чему Дмитрий за великое княжение держался? Андрею известно: многие князья удельные его не любят, но он в том и не нуждается. Сказывают, народ его не почитает, да какая в том беда, главное — у хана в милости остаться…

Ханский посол нарушил мысли князя:

— Слышал я, конязь, у тебя молодая жена, красавица? — И мурза хитро ощерился. — Отчего прячешь от меня?

Князь Андрей вздрогнул, не ожидал, куда удар нанесет Чета. Кто-то успел нашептать мурзе. Великий князь овдовел пять лет назад, а три года как женился на дочери покойного князя Бориса Ростовского, на второй дочери которого женат тверской князь Михаил.

Нахмурился Андрей Александрович, а посол свое:

— Нехорошо, конязь Андрей, к столу не вышла, не честит мурзу.

— Захворала княгиня Анастасия, вторую неделю недомогает.

Татарин головой покачал укоризненно:

— Плохо, плохо, конязь Андрей, а знаешь ли ты, что великий хан на тебя гнев положил?

— В чем вина моя, мудрый мурза, чем не угодил я хану?

— Хе, гнев и милость — родные сестры. Какая сестра склонилась к ушам ханским и что напела ему?

— Мудрый мурза, — встревожился князь Андрей, — неужели я обошел кого в Орде? Аль мало одаривал?

— Вы, князья урусов, холопы хана, его данники, — нойоны доложили Тохте, малый выход собрали баскаки в прошлую зиму. Может, конязь Андрей, у тебя нет силы держать великое княжение, тогда хан передаст его другому конязю? Знаешь ли ты, конязь, что хану приглянулся тверской конязь Михаил?

— Мурза Чета, ты мудр, и от того, к чему склонишь великого хана, зависит судьба моя. Я прах у ног хана. Ты покинешь Владимир довольным и повезешь в Орду весь выход сполна, а своим женам богатые подарки.

Мурза встал из-за стола:

— Твой голос, конязь, подобен щебету соловья, но смотри, чтобы руки твои были так же щедры.

— Мудрый мурза, ты останешься доволен.

— Хе, ты накормил меня, а теперь я спать хочу. Там, за мостом, конязь, меня ждет шатер и храбрые багатуры.

Проводив ханского посла, великий князь уединился в думной палате, куда иногда звал бояр для совета. Но сегодня он хотел побыть один. Приезд мурзы напомнил ему о прошлогоднем наезде баскаков. Нойоны наговорили хану лишнего, баскаки собрали выход сполна. Они увезли даже больше, чем определено ханом. Удельные князья жаловались: баскаки брали сверх меры. Но почему Тохта прислал Чету? И как ханскую волю не исполнить? Не держал бы Тохта зла на него, князя Андрея, не лишил бы великого стола…

Обхватив ладонями седую голову, князь прикрыл глаза. Надобно, думал он, позвать удельных князей, пусть везут во Владимир дары, иначе не миновать набега… А главное — не лишиться бы великокняжеской власти…

Когда вел борьбу с Дмитрием, не чувствовал угрызений совести, братьев никогда не мирила одна кровь, не сближало родство даже при жизни отца, Александра Ярославича. Зависть порождала ненависть. Он, Андрей, завидовал каждой удаче Дмитрия. Особенно когда старший брат, посланный отцом к карелам, одержал победу. Когда же Дмитрий сел великим князем, мог ли городецкий князь примириться с этим? Андрей не любил и Даниила, но ему удалось склонить московского князя против Дмитрия, посулив прирезать к Москве коломенские земли. Однако, сделавшись великим князем, Андрей Александрович постарался забыть свое обещание.