Владимир Малик - Князь Игорь. Витязи червлёных щитов

А Любава стояла рядом испуганная, бледная, и большими тёмными, как ночь, заплаканными глазами благодарно смотрела на Ждана, и её пухлые дрожащие губы тихо шептали одно только слово:

— Жданко… Жданко…

В тот же день, под вечер, Самуил и Ждан через Лядские ворота въехали в Киев. Город лежал в белых снегах, а над ним в небе плыли громкие звуки колоколов — звонили к вечерне.

По одной из улиц, что вели на Гору, они поднялись к собору Святой Софии, миновали храмы Ирины и Георгия и повернули в боковую улочку, что заканчивалась тупиком. Остановились перед прочными тесовыми воротами с такой же кровелькой над ними. Не слезая с коня, Самуил древком копья застучал в них.

— Неужто ты тут живёшь, дядя Самуил? — спросил Ждан, не скрывая удивления: он увидел в глубине двора высокий двухэтажный дом, сложенный из потемнелых от времени брёвен и покрытый гонтом [26] [26] Гонт — тонкие сосновые, еловые или осиновые дощечки. .

— Нет, здесь живёт мой вуй [27] [27] Вуй, вуйко — дядя, брат матери. , боярин Славута, а я, спасибо ему, по соседству, рядом… Видишь ли, хлопец, нам нужно поскорее встретиться с князем Святославом, а боярин Славута бывает у него почти каждый день. Нам же с тобой не так просто попасть в княжеские хоромы… Понял?

— Понятно… Так ты, оказывается, вон из каких богачей, дядя Самуил! Сам купец, вуйко твой — боярин… Каждый день у князя бывает… А ты такой простой — ну, как и я, к примеру…

— Э-э, Ждан, выпадет удобное время — расскажу из какого я рода, а сейчас не до того…

Загремели засовы и ворота открылись.

Навстречу им вышел молоденький прислужник.

— Дядя Самуил? Ох, не ко времени — боярин собирается к князю. Там сегодня, говорят, пир…

— С чего бы это?

— Княгини Марьи Васильковны — именины…

Прислужник проводил их в хоромы боярина.

В просторной светлице пахло воском — на столе горела свеча. Слева от стола — полки с книгами и свитками пергамента. Вся правая стена завешана оружием. Чего только здесь не было! Мечи русские й сабли половецкие, луки простые и клеёные, луки-самострелы и тулы — колчаны со стрелами, боевые топоры, копья-пики и метательные копья — сулицы, кольчуги и латы, шлемы, поножи… [28] [28] Поножи — пластины для защиты ног у воинов, от колена до щиколотки. Глаза у Ждана разбежались, и он не сразу заметил хозяина этой комнаты, боярин стоял в полутёмном углу и небольшим костяным гребнем расчёсывал седую бороду.

Но вот он положил гребень на стол и, широко раскинув руки, вышел вперёд.

— Самуил! Вот не ожидал! Ты же сказал, что отправляешься в Путивль! Й вдруг — здесь… — Он обнял Самуила и трижды поцеловал. — Где ты раздобыл себе такого спутника? — и повернулся к Ждану. — Славный парубок! Гридень? Чей?

Самуил коротко рассказал обо всем, что ему и Ждану пришлось пережить за последнее время. Показал письма князя переяславского.

Боярин Славута слушал, не переспрашивая и не перебивая. Был он выше Самуила и чем-то немного схож с ним. Такой же как у того высокий крутой лоб, над которым в беспорядке кучерявые волосы, усеянные сединой, прямой, с небольшой горбинкой нос и резко очерченный рот. Но в то же время и отличался от Самуила. Прежде всего — глазами. У боярина они какие-то необычайные. В них и смотреть было страшновато: казалось, насквозь тебя видят. Синие, с голубизной, не большие, но и не маленькие, умные, они светились как только что расцветшие блаваты [29] [29] Блават — василёк, а также шёлковая ткань голубого цвета. . И хотя всё в этом человеке было необычным, привлекали внимание прежде всего глаза. Потом уже выделялись гордо посаженная на сильные плечи голова, вьющиеся седые волосы и такая же кучеряво-седая борода, а также сильные руки, от пожатия которых Ждан даже поморщился. «Ничего себе, старый!» — подумал юноша, стараясь определить возраст боярина — пятьдесят ему или шестьдесят?

— И чего же ты хочешь, Самуил? Чтобы я провёл вас к князю?

— Да, вуйко. Дело весьма спешное.

До той части города, где находился княжеский дворец, шли пешком. Киевские улицы кишели пёстрыми толпами людей. Степенно шествовали в церковные храмы богато одетые боярыни и купчихи в сопровождении дочек, детей, внуков, челяди, мчались вооружённые всадники, брели бабуси, играли в снежки дети, протягивали руки за милостыней нищие, торопился по своим делам трудовой люд…

Стража беспрепятственно пропустила боярина Славуту и его спутников в княжеские хоромы. Они вошли. Князья уже были там.