Савва Дангулов - Дипломаты

— Нет, не присяжный поверенный, не портной его величества, — сказал Петр, — а всего лишь русское народное посольство.

Полисмен присвистнул:

— Друг мой, так оно же переселилось в Брикстон-призн, это ваше народное посольство! — Он беззвучно засмеялся и вытер свободной рукой веселые слезы, в другой руке он держал свой жезл. Петр решительно поправил настроение полисмену с Викториа-стрит.

— Вы сказали, Брикстон-призн? — Петр был не в силах скрыть впечатления, которое произвело на него сообщение полисмена.

— Да, разумеется, в Брикстон-призн, — заметил полисмен сдержанно, он щадил Петра. — История весьма заурядная, — продолжал полисмен. Встреча с Петром оживила для него это скучное утро. — Русские действительно сняли пять окон на третьем этаже и в каждом из них установили по гаубице. Вы что смотрите на меня такими глазами? Именно по гаубице! Они установили гаубицы и трахнули по дворцу английского короля! Трахнули один раз, потом другой. Точно так, как они били по царскому дворцу в Петрограде! Хозяин дома всполошился. «Джентльмены, одну минуту! — сказал он. (Речи полисмена были свойственны не только шотландские „г“, округлые и крепкие, но и юмор, тоже шотландский.) — Разумеется, вы можете стрелять и по Букингему, как вы можете палить по Даунинг-стрит и даже Скотланд-ярду, но только не из моего дома!» Русский посол сказал, что хозяин дома нарушил контракт, и подал на него в суд. На суде хозяин дома не отрицал, что нарушил контракт, но объяснил, что сделал это единственно потому, что хотел спасти английскую корону от неосторожной артиллерийской пальбы. Суд принял сторону хозяина дома. — Полисмен умолк, потом значительно добавил: — Русский посол продолжал настаивать — это смутило английский суд. Для ясности русского посла направили в Брикстон-призн — там большой опыт в разбирательстве таких дел.

Петр еще раз взглянул на дом, он был тих и благополучен, ничто не выдавало в его облике недавних событий.

Петр шел по Лондону. Опять Брикстон встал на пути. В январе — Чичерин. В октябре — Литвинов. Очевидно, будущий историк английской дипломатии скажет, что самое большое, на что решились английские власти, это объявить посла персоной нон грата. Да. более чем корректно объявить, что пребывание посла в стране нежелательно, заготовить выездные документы и вежливо указать на соответствующую дверь. Вряд ли в этой истории будет замечено, что в борьбе с первыми дипломатами революционной России участвовал Брикстон призн. Вряд ли будет признано, что первые встречи с представителями революционной России официальная Англия перенесла из золоченых покоев Букингемского дворца под темные своды Брикстона. Вряд ли будет упомянуто, что в силу исторических метаморфоз, внешне случайных, а в действительности закономерных, два самых крупных дипломата революции начали дипломатическую деятельность в качестве пленников английской короны. Петр шел по Лондону, а рассвет приближался трудно, точно солнце шло к городу, пробивая путь киркой, — может, дойдет, а может, обессилеет и повернет обратно. Солнце шло трудно: удар кирки — шаг, еще удар — новый шаг. Это, наверно, не в характере Петра, но, быть может, надо действовать и ему так же — осторожно, словно рассчитывая силы: удар — шаг, еще удар — новый шаг. Именно осторожно, не переоценивая свои силы. На другое сегодня он не имеет права.

Петр поднял глаза. Стояли дома, точно тесаные камни, цельные от земли до неба, нерасторжимо цельные в своей неприязни и ненависти своей. Никогда Лондон не виделся Петру таким враждебным, как в это утро. Не верилось, что когда-то Петр любил бродить по улицам этого города, мчаться по серой воде Темзы на катере, блуждать по далеким окраинам города, слушать бродячих ораторов и певцов, покупать букеты вереска, встречаться с Кирой. Встречаться с Кирой?.. Надо сегодня же дать телеграмму в Глазго. Телеграмма уйдет, и наступят дни ожидания. День, второй, третий… Приедет или нет? Как не приехать — приедет! Каким же нелегким был этот год. А солнце все еще трудно движется к городу. Удар — шаг, еще удар — новый шаг… Прежде чем решиться на действие, надо призвать свой собственный опыт и, пожалуй, опыт товарищей. Адреса? Три, целых три. Какое это сейчас богатство — три адреса! Сподвижники Литвинова? Да, пожалуй, сподвижники и помощники. Прежде чем действовать, попросить у них совета. Пройти по тайным путям, разыскать и встретиться. Где? Возможно, в коридорах Британского музея, а может, на пароме, идущем через Темзу. Вода не слышит, вода не выдаст. Но не исключен и другой путь — пенька. Красный купец прибыл в Лондон, как издавна приезжали в английскую столицу купцы из России. Прибыл и разложил товар: пеньковые полотна попрочнее льняных, а каковы канаты!